Путь Инквизитора. Том 3. Божьим промыслом - Борис Вячеславович Конофальский

смешно не было, сидел владетель Эшбахта и недостроенного замка и думал, что останься он в Фёренбурге, то мог бы сейчас, может быть, половину своих долгов списать и пожаров с поножовщиной в городе не допустить. А Карл, словно издеваясь над ним, продолжал рассказывать:

— А начнётся пожар, так чтобы вся улица не заполыхала, я туда солдат отправлял, а они, предохраняя дома от огня, кое-что и находили, то столовое серебро найдут, а то и шесть отрезов бархата в одной лавке, ну и по мелочи всякого… Бархат, правда, пришлось купчишке вернуть, плакал больно… А два арбалетчика из роты Кальба так в горящем доме решили прихватить перину и подушки, мол, надоело спать на тюфяках, а что не взять, всё равно сгорят, а в той перине мешок, а там сто шестьдесят две монеты. Вот так вот. Ну, деньги они, конечно, на весь отряд поделили, но всё равно повезло. И так постоянно: кто канделябр из бронзы с вензелями принесёт, кто мешок соли… В общем, денег у всех было вдоволь, как будто мы этот город взяли на «пограбить». Стали, сволочи, пить сразу, а где деньги, там и горожанки появились, да ещё и замужние стали ходить, а за ними мужья прибегать, а наши мужей — в тумаки, а те жаловаться, в общем, обычное дело. Двоих наших пришлось пороть. Корпоралы даже и заступаться за тех не стали, так, мол, и надо. По заслугам.

А Волков сидит грустный.

«Половину долгов, останься я там, так точно раздал бы… Ну, даже не половину, пусть четверть… И то… Ах, как хорошо бы это было!».

А Брюнхвальд тем временем разложил все листы на столе и стал пояснять цифры своему командиру:

— Вот что у нас получилось. Таковы цифры.

— Что за цифры, — стал заглядывать в бумаги Волков.

— Получается, что люди наши и офицеры переслужили по контракту герцога восемь дней, и те восемь дней ели и пили за свои, получается… — Карл перекладывает бумаги и находит то, что нужно. — А, вот… вот последняя цифра.

Но генерал даже и не взглянул на бумагу, сидит с постным лицом и глядит на своего полковника.

— Что? — спрашивает Брюнхвальд, начиная подозревать неладное.

— Ничего, Карл. Просто у герцога денег нет, а у меня и подавно, и за переслуженные восемь дней люди ничего не получат, так и скажите им; да и довольно с них будет того, что они в Фёренбурге взяли. Никто оттуда нищим и босым не пришёл.

— Да? — полковник замер. Генерал думал, что он вот-вот примется его переубеждать, но Брюнхвальд лишь стал собирать бумаги со стола и говорит при этом: — И то верно. Каждый при мошне вернулся. Все с серебром пришли, а те, кто старался и не пил, на баб деньги не спускал, так и принесли изрядно. Довольно с них будет. Скажу всем завтра, чтобы не ждали. Что герцог не заплатит, — он сложил бумаги и убрал их под куртку. — А жена говорила, тут разбойник объявился на реке.

— Объявился, пока меня не было, — Волков рад, что неприятный разговор про деньги закончен. И закончил его Карл весьма быстро, без лишней болтовни.

— И что? — продолжает полковник. — С этим разбойником, видно, нам придётся дело решать?

— Я хочу на это горожан подбить, да, видно, то дело пустое, — отвечает Волков, но ему приятно, что Карл произносит слово «нам», а не «вам». Брюнхвальд не отделяет себя от Волкова. Не отделяет себя от Эшбахта. И в его устах это звучит абсолютно естественно, в его речи нет и намёка на какое-то пресмыкание или хитрую, обдуманную вежливость, его речь — это простые слова старого солдата, настоящего боевого товарища. И Волков продолжает: — Бюргеры, чернильное рыцарство, городское воинство. Много желания да мало умения. Впрочем, я им сказал, что делать надобно, а там подождём — посмотрим. Говорят, у разбойника сто человек, и прячется он в старом замке.

Ещё он в двух словах описал ситуацию: и про городское воинство, и про соседей, что негодуют от разбоев, и что раубриттер рода самого в этих местах знаменитого. Но старого полковника всё это ничуть не смутило.

— Ну, ежели городские не справятся, думаю, осилим вора, — уверенно заявил Брюнхвальд. А потом помолчал и, хитро поглядывая на Волкова, и спрашивает:

— А ещё что тут было, пока нас не было?

— О чём это вы? — не торопится отвечать генерал.

— Да рассказывают, что была здесь, в Эшбахте, дорогая карета со знаменитым гербом, — понизив голос, продолжает полковник. И спрашивает: — Никак от герцога кто-то был?

— Министр был, — как бы нехотя отвечает Волков. Ему не хочется втягивать своего товарища в новое дело после того, как он лишь ночь переночевал дома после долгого отсутствия.

— Виттернауф? — сразу понял Брюнхвальд. И интересуется. — И что, новую войну наш сеньор затевает?

— Слава Богу, нет, но дельце одно подкинул. И так подкинул, что мне от него никак не отказаться.

— И что хочет?

— Чтобы я освободил принцессу Винцлау из лап какого-то графа.

— Ишь ты! — восхитился Брюнхвальд. — Освободить принцессу Винцлау надо? И замок, где её удерживает этот граф, уже известен?

— Помните капитана Мильке?

— Мильке? — Брюнхвальд пытается вспомнить. — Нет, признаться…

— В общем, я уже отправил его и Хенрика, чтобы составил карту и поглядел тот замок, как к нему лучше подволочь пушки, — пояснил товарищу генерал.

— Значит, сначала разберёмся с местным разбойником, а потом едем в Винцлау, разбираться с разбойником тамошним? — уяснил Брюнхвальд.

А барон ему и говорит:

— Карл, я не хотел бы злоупотреблять нашей дружбой и таскать вас по всем моим делам, вернее, по делам герцога. Я его вассал, мне деваться некуда, но вы-то не вассал мне.

— Во-первых, я живу на вашей земле, — отвечал ему полковник, — а во-вторых… Друг мой, мне бы сейчас не помешали деньжата. Жена хочет новый дом поставить.

— Но герцог мне денег на освобождение маркграфини дал немного, — продолжает сомневаться Волков. Он уже сделал предварительные расчёты, и на первый взгляд у него должно было остаться от золота, что привёз министр, триста, а то и триста двадцать монет. — Я не смогу вознаградить вас по достоинству. Месячный оклад полковника, не более.

— Ну и прекрасно, хоть что-то всегда лучше, чем ничего, — сразу обрадовался Брюнхвальд. — Тем более что принцесса может и вознаградить нас. Чем чёрт не шутит.

— Ну, этого я вам точно гарантировать не могу, — предупредил его генерал. Он всё ещё давал понять товарищу, что не сможет его вознаградить как должно.

— Ну и ладно, погляжу на Винцлау. Я там никогда