Король Туле. Биография Кнуда Расмуссена - Курт Л. Фредериксен

период затяжных штормов, я совсем падаю духом. Нельзя отрицать, что существование здесь довольно однообразное, к тому же нелегко быть единственным «белым человеком», не имея собеседников. В этих краях все сводится к одному и тому же – вечным поискам мяса, которое необходимо добывать в больших количествах, так как мне приходится кормить 25 взрослых собак и 10 щенков, а с середины июля после таяния льдов у нас был плохой улов.

Что тут скажешь, собачья жизнь, хотя собаки являлись краеугольным камнем в его жизни.

В тех местах ему попадались не только полярные эскимосы. В хронике газеты Politiken от 26 декабря 1910 года Фредерик Кук вспоминает:

Когда в 1907 году яхта «Брэдли» пришвартовалась в бухте Северной Звезды, на борт поднялся господин Расмуссен. На нем была потертая кожаная одежда, от которой невыносимо разило тюленьим жиром. Это сказано не в упрек ему, ведь данный вид одежды наиболее практичен для тех широт, и уже через неделю от меня разило не меньше. С господином Расмуссеном мы сразу поладили, я пригласил его к нам в каюту и попросил Брэдли позвать его на ужин. «Ради бога, оставь эту затею, – прозвучал его ответ. – Меня тошнит от его запаха». Чтобы как-то сгладить ситуацию, я попросил капитана пригласить господина Расмуссена на устраиваемое нами богослужение. Полагаю, господин Расмуссен имеет полное основание неверно истолковать наше поведение. Он ведь до сих пор не понимает, почему мы отказались разделить с ним трапезу.

В народе ходило немало слухов об интимной жизни Кнуда Расмуссена во время его пребывания среди полярных эскимосов. Обсуждая этот вопрос, важно учитывать, что модель отношений между полами в тех краях существенно отличается от нашей, и, следовательно, к этому необходимо подходить с совершенно иными мерками. Не существует доподлинных источников, которые могли бы доказать или опровергнуть некоторые приведенные в книге факты, но они все же показывают, что его жизнь протекала одновременно в двух контекстах – «эскимосском» и «европейском». В письме Эллен Халлас от 28 декабря 1907 года Кнуд пишет:

Между прочим, среди полярных эскимосов у меня теперь появилась жена. Прекрасная девушка, правда, глуповата и совершенно непригодна ни к какой работе, но меня любит, поэтому перед своим отъездом я выдал ее замуж за замечательного молодого человека. Как я уже писал, она была чудо как хороша, но, к сожалению, бесплодна – во всяком случае, она меня уверяла, что неспособна зачать. Несмотря на это, перед моим отъездом она была «немножко беременна». Увидав мое ликование, она попросила меня не слишком этому радоваться, «потому что по причине худобы у нее могут настать преждевременные роды». «Вот проклятье!» – подумал я. Провожая меня в дорогу, она много плакала, и мне было приятно, что эта маленькая туземка посвятила мне свои слезы. Но ее следующие слова привели меня в полнейший ужас:

– Кнуд, а вдруг мне повезет, и я все-таки смогу родить тебе ребенка?

– Ну, уж нет, – ответил я ей, – не просто ребенка, а сына – понимаешь, сына?

– Да, да, сына, – а тебя здесь не будет…

– Ну и что с того? Когда я об этом узнаю, то приеду и заберу тебя.

– Да, но может быть уже слишком поздно!

– Отчего же?

– Да оттого, что если у ребенка нет отца, который сможет за ним ухаживать, то его у меня отнимут, задушат и похоронят в снегу. <…>

«Я собираюсь жениться», – такими словами заканчивает Кнуд письмо.

Что же это было – какой-то тайный язык, который скрывал гораздо большее, чем прояснял? Даже осознав все последствия своего признания, Кнуд предпочитает сохранять неопределенность.

Была ли у него и в самом деле жена среди полярных эскимосов? Возможно, да, но скорее всего, нет – во всяком случае, если смотреть на вещи с датской колокольни. Был ли в его послании скрыт некоторый подтекст для Эллен Халлас: дело неминуемо кончится предложением ей руки и сердца, а она сама должна приготовиться родить ему сына? Возможно, да, но скорее всего, нет. В следующем письме он уже пишет, что не собирается на ней жениться.

Похоже, к нему пришло осознание, что какая-то часть его натуры хочет оседлости.

«Я собираюсь жениться» – что это могло значить? Он уже принял какое-то решение?

Ни в одном известном источнике нет сведений об этой истории. Более того, последнее предложение полностью объясняет причину его поездки на юг через залив Мелвилл, в Уманак, где в тот момент в доме доктора Бертельсена проживала Дагмар. Позже, в феврале 1908 года, Кнуд напишет из Упернавика в газету Berlingske Tidende:

В конце декабря, вместо того чтобы сидеть дома и скучать, я решил использовать темное время года для поездки по заливу Моннендринстид через бухту Мелвилл, чтобы забрать почту из Дании, приходившую на адрес датско-гренландской северной колонии. Окружающий мрак усложнял путешествие, которое, впрочем, за исключением парочки приключений, прошло вполне удачно.

Почта из Дании. Разумеется, такое упоминание вполне сойдет для газеты, однако настоящей причиной поездки была Дагмар. Он собирался жениться. Путешествие на собачьих упряжках по заливу Мелвилл протяженностью в 1000 километров в кромешной тьме – вполне достойное занятие для того, кто собирается предложить руку и сердце избраннице. Дагмар очень обрадовалась, и они вместе отправились в Икерасак навестить Йенса, дядю Кнуда по материнской линии. Благодаря этой поездке Дагмар имела возможность оценить талант Кнуда как погонщика собак. Возможно, тогда он сделал ей предложение.

В Уманаке Кнуд получил неожиданное известие: спутники доктора Бертельсена вынуждены оставить его на острове Скалоэн в северной части полуострова Свартенхук, всего в нескольких сотнях километров от того места, где в то время находился Кнуд. Таким образом, он был единственным человеком, который мог оказать помощь Бертельсену, и он, не мешкая, оставил невесту и тепло домашнего очага. После нескольких дней непрерывной езды ему удалось отыскать старого товарища, к тому времени уже совсем выбившегося из сил. Так как расстояние между Скалоэном и Упернавиком было короче, чем обратная дорога в Уманак, Кнуд решил отвезти его в Упернавик. Жизнь доктора Бертельсена была спасена. Оттуда Кнуд отправился через залив Мелвилл, чтобы захватить несколько шкурок песцов, подстреленных им во время предыдущей охоты. Обо всем этом Дагмар, находившаяся в Уманаке, узнала гораздо позже. К подобным вещам ей еще предстояло привыкать. Вполне вероятно, что Кнуд и Дагмар ранее уже