Правила Константинопольского синода 1276 года - Мария Владимировна Корогодина

осенять рипидами или свечами передавалось через устную традицию, принесенную митрополитами-греками. В летописях рипиды упоминаются при описании богато украшенных кафедральных соборов под 1175 (6683) г. в Ипатьевской летописи и под 1231 (6739) г. в Лаврентьевской летописи [ПСРЛ, т. 1, с. 458; т. 2, с. 581, 582]. О том, что рипиды воспринимались как атрибут архиерейского богослужения, свидетельствует первоначальная редакция жития митрополита Петра, составленная вскоре после смерти святителя, около 1326–1327 гг. [Кучкин, 1962; Седова, 1983]. В ней повествуется о тверском игумене Геронтии, отправившемся в Константинополь к патриарху в надежде получить поставление на Киевскую митрополию; с собой он взял митрополичью «ризницу и рипидѣи»[94].

Как видно из постановлений Константинопольского синода, с точки зрения вопрошающих епископов игумен занимает промежуточную ступень между священником и архиереем, но особенности богослужения с его участием еще в меньшей степени ясны, чем архиерейское богослужение. Определить отличительные черты литургии с участием игумена русские епископы пытались в соотношении с архиерейским богослужением. Одним из примеров является первая статья правил Константинопольского синода, в которой к постановлению о чтении Евангелия архиереем редактор добавляет указания относительно совершения службы игуменом.

Попытки описать особенности богослужения одной ступени церковной иерархии через другую видны в ответе на вопрос о рипидах, в котором подчеркивается разница между архиерейским служением и игуменским. Разрешив игуменам вынос рипид на великом входе, авторы ответа сочли осенение ими принадлежностью только епископской службы, оставив, впрочем, за епископом право дозволять игуменам осенять рипидами Дары. Использование дикириев и трикириев при этом остается особенностью только епископской службы; игумены, как и другие священники, благословляют во время пения Трисвятого перстами.

Это решение предполагает, что игумен является священником, поэтому может совершать «ручное» благословение. Между тем такое положение стало нормой далеко не сразу. Как мы увидим далее, в Киевской митрополии в XIII–XIV вв. игумены, не имевшие священнического сана, еще не были редкостью. В XI столетии митрополит Георгий специально рассматривал вопрос, касающийся благословения игуменом без хиротонии: «Аще игумен не поп будет, и не створена молитва на игуменьством, и не благословити ему рукою. Аще ли поставлен митрополитом или епископом, да благословит рукою, аще и не поп есть» [Турилов, 2004, с. 252, № 101; Баранкова, 2012, с. 35–36]. Статья отражает раннюю практику поставления игуменом инока, не имевшего священнического сана и, следовательно, не могущего преподать священническое благословение. Как и в постановлении митрополита Георгия, русская версия правил Константинопольского синода оставляет на усмотрение архиерея, разрешать ли игумену осенять рипидами, что приличествует высшему сану, при этом запрещая игуменам на Трисвятом архиерейское благословение.

Статья об игуменском благословении отсутствует в греческом тексте правил; решить вопрос о ее происхождении можно только предположительно. Статья открывает ряд постановлений, посвященных игуменам, особенности служения которых (наряду с архиереями) являются одной из центральных тем в древнерусском переводе правил. В общей сложности литургическим особенностям службы, возглавляемой игуменом, посвящено четыре вопроса (статьи 8, 14, 16, 18), и ни один из них не имеет параллелей в тексте, сохранившемся в греческих рукописях. Эти вопросы не находят аналогий в древнерусских епитимийных текстах, так как все они касаются особенностей богослужения, не описанных детально в рукописных книгах. Поскольку ни одна статья об игуменах не известна по греческому тексту правил Константинопольского синода, можно полагать, что они имеют русское происхождение [Korogodina, 2020].

Вопрос об игуменском благословении – один из немногих, в котором присутствует ссылка на «божественные и святые каноны». Если постановления 1273 г., составленные собором русских епископов, были подкреплены отсылками к правилам вселенских и поместных соборов или святых отцов, часто с указанием номеров правил, то ответы Константинопольского синода обычно не имели обоснования. Ссылка на «святые каноны» встречается в некоторых статьях в греческом тексте и сохранена в переводе, но носит весьма общий характер: «τοῦτο κεκωλυμένον παρὰ τῶν κανόνων ἐστί» («это запрещено правилами»; в Кирилло-Белозерской редакции: «Не удръжанно есть святыми каноны»)[95]. В другой статье аналогичная ссылка общего характера: «περὶ τῶν κανόνων» («в правилах») не вошла в славянский перевод[96]. Еще три статьи, неизвестные по греческому тексту, имеют ссылки на каноны как общего характера: «не уставишя божествении канони» (статья 12), так и с указанием конкретных правил: «не бранять канони святаго Феодора Студиискаго» (статья 18) и «възбранено есть отнудь божестъвными каноны въ правилѣ седмомъ Феофилакта архиепископа Александрьскаго» (статья 19). Таким образом, этикетные ссылки на «божественные каноны» входят как в греческие статьи, так и в русские дополнения и не могут служить признаком, указывающим на происхождение статьи.

Несмотря на постепенное сокращение статьи об игуменском благословении в древнерусских редакциях, в ней предельно мало смысловых изменений, так что ее суть со временем не исказилась, и лишь ссылка на «божественные и святые каноны», носившая этикетный характер, была быстро утрачена. Кроме того, в данной статье встречается один из примеров упрощения («русификации») языка, фиксирующегося в списках КИХМ 403 и РГБ, Рогож. 253 и перешедшего в остальные редакции. Для указания на литургию в древнейшей редакции используется глагол «служити», замененный редактором на «пѣти», подобно тому, как в статье 6 (сохранившейся в греческом оригинале) слова «служити литургиа» были заменены на «пѣти обѣдня». Очевидно, в данной статье замена произошла под влиянием последующего выражения «пети пение».

Рассматриваемая статья вошла во все, даже сокращенные, переработки правил. На примере статей, известных по греческому тексту, видно, что количество редакций, сохраняющих статью, не может свидетельствовать ни о ее греческом, ни о древнерусском происхождении, а говорит о востребованности данной темы и о доверии к вынесенному решению. Как было показано выше, богослужебные книги даже в XV в. (когда начинают активно переписываться правила Константинопольского синода) не дают указаний относительно архиерейского или игуменского благословения, так что эта статья была едва ли не единственной, касавшейся данного вопроса.

9 статья. Пострижение при смерти

«Въпрос. Аще приключится человѣку въ велицѣ болести, а въсхощет въ чрьнци, а не будет игумена, лзѣ ли епископу пострищи его? Отвѣт. Не тъкмо епископу, но и попови и диаконови; аще не будет попа, ни диакона, а при съмрьти, да и причьтникь пострижетъ».

Статья, сохранившаяся на греческом языке[97] и во всех древнерусских переработках, посвящена одному из весьма актуальных для того времени вопросов – предсмертному постригу. В целом правильно передав смысл вопроса и ответа, переводчик внес несколько изменений, которые имеют существенное значение. В сравнении с греческим оригиналом он снова опустил указание на то, что описываемая ситуация возникает часто. Кроме того, в греческом тексте рассматривается случай, при котором для совершения пострига не удалось разыскать на месте инока (ἐκεῖ μοναχός), которого переводчик превращает в игумена. Именно игумен-иерей