Правила Константинопольского синода 1276 года - Мария Владимировна Корогодина

не низшие клирики. Б.А. и Ф. Б. Успенские обратили внимание на описание кончины архимандрита Троице-Сергиева монастыря Дионисия (Зобниновского), которого братия не решалась постричь в схиму без разрешения патриарха Филарета [Успенский, Успенский, 2017, с. 208]. Несомненно, причиной колебаний было то, что тем самым монастырь оставался без архимандрита. О лишении сана епископа в результате принесения монашеских обетов писал митрополит Георгий: «Пострижется епископ, и не будет к тому епископ»[100]. Поскольку в XI в. епископом мог стать священник из белого духовенства, согласно правилу митрополита Георгия пострижение не обязательно подразумевало принятие схимы, но могло предполагать малый ангельский образ. В конце XIII в. епископ непременно являлся иноком, поэтому в данном правиле речь идет только о постриге в схиму.

Статья 10 открывает большой блок статей (10–27), отсутствующих в греческом оригинале. Она тесно связана как с предыдущей, входившей в греческий текст, так и со статьей 15, появившейся на Руси, поэтому определить ее происхождение трудно. Данная статья кладет начало ряду вопросов, посвященных епископам и сгруппированных тематически. Возможно, отчасти интерес к этой теме был связан с биографией епископа Феогноста, который взошел на Переяславскую и Сарайскую кафедру после того, как его предшественник епископ Митрофан оставил епископство, приняв схиму [ПСРЛ, т. 1, с. 476; т. 20, с. 164].

Вопрос о предсмертном постриге епископа вошел во все древнерусские редакции правил, кроме Мясниковской. Составитель Архангельской редакции и в этом случае решил сократить текст, так что лишь знание контекста позволяет догадываться, о чем шла речь первоначально. Под его пером исчезло упоминание о схиме и о том, что постриг совершается «в нужде»[101]. Последнее обстоятельство означало, что епископ мог постригать в схиму не перед смертью, а при сведении с кафедры другого архиерея. Для насильно лишенного сана епископа было возможным претендовать на то, чтобы вернуться на кафедру, но постриженный в схиму вернуться уже не мог. О распространении пострига в схиму не только перед смертью свидетельствуют слова митрополита Киприана, изъявившего готовность самостоятельно постричь в схиму игумена Афанасия [РИБ, т. 6, стб. 266].

11 статья. Литургия в Сыропустную седмицу

«Въпрос. Въ Сырную недѣлю въ срѣду и пяток постнаа ли служба или Иоаннова служити? Отвѣт. Не поется тогда служба ни постнаа, ни Иоаннова, но въ 9 час часы съ вечерьнею поють».

Этот вопрос прерывает ряд статей о епископах, находящихся при смерти, и об их кончине (10, 12–13, 15). Можно полагать, что статья или переставлена, или имеет иное происхождение, чем вопросы о епископах.

В XIII столетии в Киевской митрополии богослужение отправлялось по Студийско-Алексиевскому уставу, в то время как в Византии, где число уставов и монастырского происхождения, и кафедральных, было гораздо больше, постепенно возобладал так называемый Иерусалимский устав [Мансветов, 1885; Дмитриевский, 1888; Пентковский, 2001б; 2003; 2004]. Согласно принятому на Руси Студийскому уставу, сохранившемуся в ряде списков до XIV в., в среду Сыропустной седмицы служилась литургия «постьная», и такая же служба полагалась в пятницу [Пентковский, 2001б, с. 237].

Между тем уже в Никейский период Константинопольский патриархат перешел на Иерусалимский устав, богослужение которого значительно отличалось от различных форм Студийского, в том числе от принятого в Киевской митрополии Студийско-Алексиевского устава. Возможно, постепенное проникновение в русские земли элементов Иерусалимского устава и знакомство с ними через устную традицию (через греческое священство) приводили к противоречиям между богослужебными традициями, зафиксированными в Студийском уставе, и непривычными требованиями Иерусалимского устава, что должно было вызывать недоумение у русских пастырей. Знакомство с литургическими традициями, свойственными Иерусалимскому уставу, прослеживается в статье 3 о богослужении в Великую пятницу. Вероятно, то же недоумение из-за противоречивости богослужебных указаний заставило русских архиереев задаться вопросом, какова должна быть служба в среду и пятницу Сыропустной седмицы. В статье (как в вопросе, так и в ответе) цитируется Иерусалимский устав: «не прияхомъ <…> стваряти свершеную литургию в среду и пяток Сырныя недели, ни прежесвященныя. В та бо два дни поемъ аллилугиа [с поклоны вечер]»[102]. Здесь упоминается как «совершенная» литургия Иоанна Златоуста, так и литургия Преждеосвященных даров, которая в древнерусских текстах называется «постной». Те же богослужебные указания были включены в Постную Триодь, дополненную и исправленную по Иерусалимскому уставу на Афоне в ходе реформ Евфимия, патриарха Тырновского, в конце XIV в. [Момина, 1983, с. 32][103]. Самостоятельное цитирование Иерусалимского устава или исправленной Постной Триоди в древнерусском тексте возможно не ранее начала XV в., когда появляются древнерусские списки этих важнейших богослужебных книг. Это означает, что за данной статьей стоит греческий текст: только Константинопольский синод мог процитировать Иерусалимский устав, отвечая на вопрос русских епископов. При этом цитата была внесена как в ответ, так и в вопрос – к дублированию текста в обеих частях статьи охотно прибегали составители греческого текста постановлений синода 1276 г.

Единственное систематическое разночтение, появляющееся со временем, – замена наименования «Сырной» седмицы на «Масляную». Последнее можно счесть русификацией общего церковнославянского термина. «Сырной» называется последняя седмица перед Великим постом в Студийско-Алексиевском уставе; для переводчика, трудившегося до XV в., это являлось официальным церковным наименованием седмицы [Пентковский, 2001б, с. 236–237]. Ф. Миклошич приводит примеры только из сербских рукописей употребления названия «Сырная неделя», а для «Масляной недели» указывает русские летописные тексты [Miklosich, 1977, S. 363, 968], которые отражали разговорный русский язык, а не язык церковных текстов.

Статья вошла во все древнерусские переработки правил, кроме наиболее поздней Сокращенной редакции. Уникальной является статья в переработанном списке XVI в. Кирилло-Белозерской редакции, в котором находится указание служить литургию в Сырную неделю на Сретение Господне (2 февраля) и на Обретение главы Иоанна Предтечи (24 февраля)[104].

12 статья. Причащение епископа перед смертью

«Въпрос. Умирающу святителю достоит ли дати тѣло въ руку или ни? Отвѣт. Не достоитъ, занеже не уставишя божествнии канони».

Подобно предсмертному постригу, исповедь и причастие перед смертью являлись весьма желательными. Согласно некоторым византийским чинам, исповедь и постриг (подразумевавший свободное волеизъявление и ответы на вопросы) могли совершаться, даже когда умирающий уже не мог говорить [Пальмов, 1914, с. 207–212]. В этом случае за него отвечал священник; подобные постановления в виде кратких правил сохранились и в славянской традиции[105]. Однако митрополит Киприан отрицательно относился к постригу в бессознательном или парализованном состоянии: «мертвое бо овча на жертву неприводимо есть» [РИБ, т. 6, стб. 256].

Причащение умирающих, если это касалось мирян, не вызывало споров или вопросов, поскольку могло быть исполнено, даже когда причастник находился в бессознательном состоянии. Однако иначе обстояло с архиерейским причастием, которое святитель должен был принять сам, из собственных рук. Очевидно, что