Славянский фольклор. Тайные смыслы сказок, обрядов и ритуалов - Ирена Гарда

раз мертвый человек неотличим от живого, только что не шевелится, значит, у людей есть какая-то жизненная сила, которая просто покинула это тело и готовится к перерождению в каком-нибудь другом живом существе.

Способов захоронения было перепробовано несколько. Сначала покойников с помощью веревок скручивали в позу эмбриона и предавали земле. Затем, уже в железном веке тела людей, навечно закрывших глаза, оставили в покое и стали захоранивать в распрямленном состоянии. Отсюда пошли слова «покойник» («пребывающий в покое»), а также «усопший» («спящий») и «жмурик», то есть зажмурившийся, закрывший глаза.

Где-то в середине II тысячелетия до н. э. появляется еще одно новшество – кремация. К этому времени люди уверовали в наличие души, которая после смерти отправляется в небесный рай – Ирий к другим «дзядам». Оставшееся без призора тело очищалось священным огнем, а оставшийся после этого прах укладывался в священную чашу для приготовления первых плодов и закапывался в землю. Таким образом, покойник становился предком – покровителем урожая и не только хранил землю, но и представлял интересы своих потомков на небе, чтобы замолвить за них словечко, если тем понадобится дождь или снег.

Чаша для приготовления первых плодов была выбрана для праха не случайно. Она олицетворяла собой долгий путь зернышка от посева в почву до появления его в виде каши или хлеба на праздничном столе. Это был символ сытости, и, засыпая в него останки покойника, семья таким образом напоминала усопшему о необходимости улучшить плодородие ее земельного надела. После того как прах оказывался в горшке, его или ставили в специально построенную домовину, или над ним возводился курган.

Обряд кремации просуществовал на Руси до эпохи Владимира Мономаха, причем на юге он пропал гораздо раньше, чем на севере. Это объясняется большой разницей в уровне развития южан и северян, бежавших из степей в леса во время сарматского нашествия. Да и деревьев в лесостепи было не так много, чтобы делать из них огромные костры.

Урну с прахом или закапывали в землю, или, в более позднее время, помещали в домовину, представлявшую собой двускатную избушку на четырех столбах, окруженную оградой (вы тоже вспомнили про Бабу-Ягу?). Вместе с покойником туда хоронились предметы, которые могли облегчить его жизнь в мире мертвых, – посуда с едой и привычные для его земной жизни инструменты: пряслица, топор, оружие. Часто кладбища сооружались вдоль дороги, идущей к поселению, и по своему виду напоминали поселок живых людей.

Если сожжение проходило на месте захоронения, то складывался огромный костер, вокруг которого копался маленький ров в виде правильного круга. Вдоль него возводилась легкая ограда с прицепленными к ней охапками соломы. Это ограждение должно было олицетворять барьер между миром живых и миром мертвых. Если же сожжение производилось не на месте захоронения, то вокруг домовины тоже делалось огненное кольцо. Возможно, огонь должен был помешать силам зла перехватить душу в момент ее вознесения на небо или, наоборот, воспрепятствовать слугам Морены проникнуть в мир живых.

Начиная с середины I тысячелетия уже нашей эры стиль захоронений у восточных славян снова поменялся. Они отправились осваивать новые земли, оставляя дедовские могилы, которые запросто могли осквернить пришельцы. Чтобы этого не случилось, над ними стали насыпать курганы, которые назывались могилами. Снова получила распространение ингумация, причем с мужчинами часто хоронили их жен или рабынь, а также украшения, посуду, драгоценные изделия и животных. Такие курганы с VI века н. э. еще сохранились на землях Псковщины и Смоленщины. Это своеобразные родовые усыпальницы «с подселением», в которых находили последнее пристанище до двух десятков скончавшихся в разное время соплеменников.

Наконец примерно с Х века уходят в прошлое и погребальные костры и курганы. Покойников начинают хоронить в специально выкопанных ямах, сначала просто так, а затем в выдолбленных колодах или гробах, которые традиционно назывались домовинами. Причем ориентировали покойника обязательно головой на запад, чтобы при воскресении тот увидел восход солнца.

Обряды, связанные с похоронами, включали в себя три момента: изготовление гроба и подготовка самого усопшего, сами похороны и, наконец, поминовение ушедшего в иной мир.

О подготовке похорон известно мало. Мы знаем только, что одежда, в которой провожали в последний путь покойника, зависела от его возраста и социального положения. Девочек и пожилых женщин одевали скромно, молодых женщин – максимально нарядно, иногда в платье новобрачной, даже если она не была невестой. Такое же трепетное отношение было и к гробу – последнему дому усопшего. При его изготовлении имело значение все: цвет, пышность оформления, размер и т. д.

Интересно, что покойника на кладбище везли обязательно на санях. Этот древний обычай дожил до XVII века. Известно, что тело царя Федора Михайловича, старшего брата царевны Софьи, также везли на санях, хотя снег давно растаял.

Неотъемлемой частью похорон было наличие плакальщиц, исполнявших ритуальные причитания и демонстрировавших печаль и тоску по умершему.

Знаток древних славян Борис Рыбаков на основании плача княгини Евдокии Дмитриевны по своему мужу Дмитрию Донскому (XIV век) делит плакальщиц на два вида: Карна и Жля (Желя). Первая исполняла ритуальные причитания, карила. Вторая была символом печали и тоски, сжигавших душу из огненного рога. Происхождение этого персонажа он возводит к византийской военной технике. Речь идет об огнеметах древности – огромных трубах. Из них византийцы метали огонь в русские корабли, которые, напомним, были не только деревянными, но и хорошо просмоленными. Да и полотняные паруса тоже не упрощали русским мореходам борьбу с огнем. Так затейливо народное творчество преобразовывало историческую память в литературный шедевр.

Похоронами, однако, общение с усопшим не заканчивалось. Неотъемлемой их частью были специальные обряды, отгонявшие смерть от живых, а также тризна – ритуальная борьба и ристалища. Поминальный пир тоже был, но назывался он в те времена не тризна, а страва.

Весной, летом и осенью в дохристианской Руси существовали специальные дни поминовения умерших – радуницы и навьи дни, которые отмечались всей деревней. Многие их обряды сохранились и позднее. Начинались они с костров из соломы, разжигавшихся в Великий четверг на Страстной неделе, когда оплакивались мертвые. Вначале это было общественное мероприятие, которое впоследствии под влиянием христианства превратилось в семейный праздник.

Плач по усопшим предкам продолжался на Фоминой неделе через двенадцать дней после четверговых костров, ведущих свою родословную от костров погребальных. В этот день праздновалась Радуница, значение которой восходит то ли к родичам, то ли к богу Роду.

В этот день крестьяне шли на кладбище с заранее приготовленными деревенскими яствами. Священник служил