Корабли и люди - Иван Георгиевич Святов

маяку Родшер, в левом параване «Стерегущего» взорвалась мина в пяти-десяти метрах от борта, и эсминец получил серьёзные повреждения. В районе второго торпедного аппарата вмялась и местами разошлась обшивка левого борта. Часть помещений ниже ватерлинии оказались затопленными. Вышел из строя гирокомпас, в кормовой части корабля верхняя палуба деформировалась. Эсминец лишился хода и получил крен на левый борт до десяти-пятнадцати градусов. Машинально отмечаю, что уже третий раз с начала войны подрываюсь на мине.

Экипаж «Стерегущего» был отлично подготовлен к борьбе за живучесть и уже имел значительный боевой опыт и закалку. Как на учениях, скоро выровняли крен, а минут через пятнадцать командир электромеханической БЧ-5 старший инженер-лейтенант Леонид Александрович Киркевич доложил: «Поступление воды остановлено. Можем иметь ход десять узлов».

За это время «Балтика» обошла нас справа и заняла место непосредственно за тральщиками. «Стерегущий» пристроился к ней в кильватер, оказавшись теперь концевым. Мы уже подошли к зюйдовой оконечности острова Готланд, считали себя в полной безопасности в своих водах, когда с «Балтики» поступил тревожный семафор: «В левом параване мина. Что делать? Капитан».

Что делать? На этот вопрос перед войной, пожалуй, не ответил бы ни один профессор Военно-морской академии. Установилось определённое понятие, зафиксированное во всех инструкциях, что резак паравана на скоростях от 10 до 18 узлов обязательно перебьёт минреп, и мина всплывёт на поверхность моря на достаточно безопасном от корабля удалении. На этот раз параван медленно подтягивал мину к борту судна.

Как потом выяснилось, немцы в свои мины ввели два новшества, о которых мы ещё не знали. Первое, в минреп вмонтировалась часть стальной цепи, и резак её не мог перебить, второе, имелось гидростатическое устройство, вызывающее взрыв как только мина всплывала на поверхность. Она взрывалась без контакта с кораблём!

Повторяю, всего этого мы ещё не знали. Какое-то мгновение ушло на оценку обстановки. Две с половиной тысячи раненых! Пройден самый опасный участок пути, мы в полумиле от своего берега, и тем не менее положение критическое.

Передал на «Балтику» семафор: «Отрубить траловую часть паравана!». Одновременно подал сигнал кораблям: убрать параваны. На тральщики и катера по радио дал приказание: быть готовым к снятию людей с «Балтики».

Корабли застопорили ход и стали убирать параваны. Я направил стереотрубу на полубак «Балтики», на котором забегали люди. Видно было, как подняли башмак паравана и кто-то, свесившись за борт, рубил топором стальной трос. Как потом выяснилось, это был старший помощник капитана Вениамин Исаевич Факторович.

Медленно тянулись минуты. Проходит одна, две, три в напряжённо-томительном ожидании. Кажется, время остановилось, а мина медленно, но неотвратимо приближается к борту. Сейчас мина стукнется о борт, и тысячи людей взлетят на воздух…

Но вот у форштевня судна небольшой всплеск. Это отрубленная тралящая часть паравана упала за борт. Думаю: «Пронесло!» И в этот момент рванул взрыв. Мина всплыла в пяти метрах от борта, и сработало это вышеупомянутое, неизвестное нам гидростатическое устройство. Водяной столп поднялся выше мачт и медленно осел на палубу корабля. «Балтика» потеряла ход и накренилась на левый борт, продолжая двигаться по инерции.

На палубе началась паника. Люди стали бросаться за борт. Я передал приказание всем кораблям и катерам подойти к «Балтике» для снятия раненых. Подозвав к борту ближайший катер я вместе с аварийной группой «Стерегущего» и командиром БЧ-5 Л. А. Киркевичем во главе отправился на «Балтику».

– Товарищ капитан 2 ранга! Корабль водоизмещением 14000 тонн[17] при правильной борьбе за живучесть не должен потонуть, – говорит Леонид Александрович.

– Да, я тоже так думаю, тем более что мина взорвалась не у самого борта. Очень больших разрушений корпуса не должно быть. Возглавьте борьбу за живучесть. Основное – сохранить транспорт на плаву и выровнять крен. А пока будем переправлять раненых на берег.

Проходим по левому борту «Балтики». Пробоины не видно. В воде плавают люди, поспешившие покинуть судно, хватаются за спасательные круги, пояса, плотики. С него спускают спасательные шлюпки.

Подходим к корме с правого борта. Нам кидают штормтрап. Отдаю приказание командиру катера: «Подобрать людей из воды и доставить на берег». На ходу хватаюсь за шторм-трап и – бегом наверх. Киркевич за мной, за ним – матросы. Когда я уже добрался до фальшборта, какая-то женщина прыгает мне на голову с криком: «Пустите меня, второй раз тону!» С палубы её хватают за руки и поднимают обратно. Как оказалось, она была из числа спасённых пассажиров с погибшего тральщика «Крамбол», переданных с катера на «Балтику».

На корабле среди пассажиров невообразимая суматоха. Каждый стремился завладеть какой-либо плавучестью. Все теснились на левом повреждённом борту, увеличивая тем самым крен. Тяжелораненые и больные на руках поднимались по крутому трапу из нижних помещений на верхнюю палубу. Команда корабля, одетая в спасательные жилеты, возглавляемая старшим помощником капитана Факторовичем, занималась спуском шлюпок.

На палубе меня первой встретила штурманский ученик Валентина Яковлевна Орликова. Маленькая, подвижная и очень смышлёная девушка стала мне проводником на незнакомом лайнере. Быстро и точно передавала она мои приказания. Я ей многим обязан в наведении порядка.

Сам факт высадки на аварийное судно военных моряков в огромной степени произвёл положительный эффект. Ещё большее успокоение внесло распоряжение по трансляции: «Команде снять спасательные пояса, всем перейти на правый борт. Корабль не потонет».

За борт уже никто не прыгал. На подходящие катера и спасательные шлюпки сажали только раненых и женщин с детьми. Из воды подобрали всех плавающих. Паника стала стихать. Когда усилиями аварийной команды «Стерегущего» и экипажа «Балтики» её крен удалось выровнять, страх сменила надежда на благополучный исход.

Киркевич тем временем развил бурную деятельность по обеспечению живучести транспорта. Он затопил его противоположные отсеки, выровнял крен, привлёк всю команду и легкораненых бойцов к установке дополнительных креплений водонепроницаемых переборок и к откачке из помещений воды ручными помпами.

Через полчаса он уже точно доложил мне, что угрозы затопления нет: «Пробоины между первым и вторым котельными отделениями. Котельные отсеки заполнены водой. Корабль своего хода иметь не может. Водонепроницаемые перегородки держат, но филируют. Производим аварийное подкрепление переборок. Плавучесть корабля обеспечена полностью».

После такого доклада я приказал приостановить посадку раненых на катера и отправку их на берег. Теперь надобность в перевозке отпала. Но до этого успели уже перевезти на берег около шестисот человек. А в момент паники за борт выбросилось человек сто двадцать – сто пятьдесят. Большинство из них подобрали, но всё же человек сорок утонули. Убедившись в том, что плавучесть корабля обеспечена, я приказал капитану «Балтики» Генриху Павловичу Бютнеру, старому опытному моряку, русскому немцу, приготовить буксирные