Корабли и люди - Иван Георгиевич Святов

30 августа во второй половине дня мы приступили к отправке спасённых людей в Кронштадт на катерах и тральщиках. Отправлялись, в первую очередь, раненые, женщины и дети, а затем здоровые бойцы.

Всего на острове оказалось пять тысяч человек, подобранных из воды и снятых с горящих транспортов; пять тысяч сто шестьдесят человек сошло на Готланд с выбросившихся на берег транспортов и две тысячи с транспорта «Казахстан», приставшего к острову Вайндло. Переброска людей длилась с 27 августа по 7 сентября. Закончив эвакуацию спасённых, а их было 12160 человек, я отбыл в Кронштадт и сам.

Следует несколько слов сказать о «Сауле». Этот довольно большой транспорт, бывший лесовоз, стоял, как я уже заметил, без разрешения посредине гавани и серьёзно мешал передвижению катеров и кораблей спасателей.

Но не это главное. Он привлёк к себе внимание самолётов-разведчиков, а затем бомбардировщиков. По нескольку раз в день они налетали и бомбили бухту. Люди, а их было восемь – десять тысяч, в ужасе бежали в лес, спасаясь от падающих бомб и пулемётного обстрела. Команда же «Сауле» во главе со старшим помощником при появлении самолётов немедленно покидала судно, как это имело место при пожаре, от которого мы его спасли, вовремя обнаружив несчастье.

Я вызвал капитана Щетинину и спросил, может ли её судно идти в Кронштадт. Она ответила, что машины исправны, но в корпусе около сотни мелких пробоин выше ватерлинии. Я предложил ей забить пробоины чопами-клиньями и уйти в Кронштадт вместе с перевозящими людей катерами. Она ушла на судно. Когда подошло время выхода, я обнаружил, что на «Сауле» нет никаких признаков, свидетельствующих о том, что судно собирается покинуть гавань.

Я снова вызвал Щетинину, но вместо неё явился старший помощник, молодой человек, и довольно дерзко заявил мне, что команда решила не выходить в море, так как корабль имеет очень много пробоин. Такое наглое заявление взорвало меня. И в надлежащей случаю энергичной форме я «пояснил» ему, что расцениваю это как невыполнение приказания, и, если через час «Сауле» не отправится в Кронштадт вместе с катерами, я их возьму на буксир за корму и с позором выведу из гавани.

Через полчаса «Сауле» самостоятельно вышел из гавани и присоединился к катерам. Я сказал окружающим меня офицерам: «Щетинина приведёт корабль в Кронштадт и получит орден. Впрочем, она этого и достойна». Так и получилось, провидцем быть в подобных случаях вовсе не обязательно.

8 сентября, когда были вывезены все бойцы и командиры, спасённые с погибших кораблей, с последним катером отбыл с острова и я. С большой теплотой попрощался с комендантом и комиссаром острова, оказавшими мне огромную помощь в выполнении этого нелёгкого задания. Они оставались нести службу, предельно ответственную, на морских подступах к Ленинграду.

А для меня начинался новый этап моей службы на Балтике: минные постановки, охрана морских подступов к Ленинграду, переброска из Ораниенбаума частей 8-й армии, высадка петергофского десанта, эвакуация героических защитников Ханко. Враг стоял у ворот города, охваченного жестоким кольцом блокады.

Охрана водного района

Прибыв в Кронштадт, я так же, как и месяц тому назад в Таллине, обнаружил, что он тоже стал фронтовым городом. Едва я сошёл с катера на берег, как начался налёт самолётов на корабли и на город. Длился он более часа. Корабли вели огонь прямо из гаваней. Часть кораблей стояла на якорях на Восточном рейде, в Невской губе и в ограждённой части Морского канала.

Я доложил Военному совету о выполнении задания, написал краткий отчёт и попросил разрешения приступить к выполнению своих обязанностей. Но Трибуц мне ответил: «Отряда лёгких сил больше не существует, его корабли влились в эскадру. Командующим эскадрой назначен вице-адмирал Дрозд, начальником штаба эскадры – капитан 2 ранга Нарыков, а Вы назначаетесь командиром охраны водного района КБФ. Учтите, что это очень большое соединение, в него входят бригада траления, бригада заграждения и истребительный отряд. Это очень ответственная должность. Командиру ОВРа КБФ присваивается флаг старшего флагмана, как и командующему эскадрой».

Я поблагодарил за доверие и заверил, что приложу все силы, чтобы оказаться достойным высокого назначения. За руководство боевыми действиями кораблей в море и на Гогланде я был награждён вторым орденом боевого Красного Знамени.

Комиссаром ОВРа был назначен бригадный комиссар Рудольф Вениаминович Радун, начальником штаба – капитан 2 ранга Юрий Викторович Ладинский, командиром бригады заграждения – капитан 1 ранга Николай Иосифович Мещерский, бригады траления – капитан 3 ранга В. П. Лихолетов, командиром истребительного отряда – капитан 2 ранга Александр Николаевич Перфилов, а его начальником штаба – капитан 3 ранга Евгений Владимирович Еуськов, умный и хороший руководитель, активный участник боевых действий.

Наконец, командиром первого дивизиона сторожевых катеров «МО» стал капитан-лейтенант Михаил Васильевич Капралов, прирождённый моряк, храбрый офицер, будущий контр-адмирал. Все были командиры боевые, знающие и бесстрашные.

В сущности, ОВР продолжала ту боевую деятельность, которую эти корабли вели под Таллином. Надо были заниматься минными постановками в Финском заливе в районе острова Сескар, в Копорском заливе, в районе острова Бьёрке.

К этому приступили минные заградители «Ока» и «Урал» с эскадренными миноносцами и быстроходными тральщиками. Руководил всем этим Николай Иосифович Мещерский – отличный моряк, большой специалист минного дела.

Надо было: проводить траление фарватеров до Гогланда для связи с островными гарнизонами на островах Сескар, Лавенсаари, Большой Тютерс и Бьёрке; сопровождать и охранять конвои, ходившие на эти острова с продовольствием и боеприпасами; нести круглосуточную дозорную службу на Восточно-Гогландском и Сескарском плёсах.

Одним словом, боевой работы было хоть отбавляй, но при этом надлежало позаботиться о снабжении кораблей, их ремонте, нормальном базировании и жизненно необходимом в столь исключительной обстановке отдыхе личного состава. А всех кораблей и катеров, по свидетельству Ю. В. Ладинского, насчитывалось 210.

Штаб ОВРа и штабы его соединений располагались на старом Петровском форту Кроншлот, созданном в 1704 году для защиты города от шведов во время Северной войны. Работа в штабах кипела и днём и ночью, не останавливаясь ни на минуту. Корабли эскадры в это время громили врага прямой наводкой на подступах к Ленинграду.

Не сломив героическое сопротивление города, несмотря на многократные приказы Гитлера, немецкое командование 21, 22 и 23 сентября обрушило на корабли флота и на Кронштадт свою авиацию. Три дня подряд германские самолёты большими группами летали над Кронштадтом и кораблям и бомбили их с