Лехаим, бояре, или Мельпомена смеется. Актерские байки - Татьяна Борисовна Альбрехт

достав орудие убийства, тихо сказал: «Ой!..» и неловко завалился на бок, держа меч под мышкой. Зрители подвоха не заметили, но после спектакля Ульянов с режиссёром решили разобраться с этим статистом. Им оказался Александр Ширвиндт, который иногда подрабатывал в театре…

* * *

Александр Абдулов дружил с Олегом Янковским, хотя они считались главными соперниками на сцене. Ленкома. У Янковского была не очень чёткая дикция, и друг не упускал шанса при случае его подколоть.

К. Куско. Александр Абдулов

Они вместе играли в спектакле «Оптимистичная трагедия».

Однажды, услышав, как Янковский мучается над фразой: «Боцман! Открыть доступ прощающимся родственникам!», пытаясь выговорить ее максимально четко, Абдулов сочувственно покачал головой и тихо сказал: «Последних пэтэушниц потеряешь…»

* * *

Двоюродным братом руководителя Театра сатиры Валентина Плучека был британский режиссёр Питер Брук. Однажды он пригласил Плучека в Лондон посмотреть свои постановки, которые произвели на худрука неизгладимое впечатление. В Москве он собрал труппу, чтобы рассказать о работе британского театра:

– Какие у Брука артисты! Всё могут сделать, всё понимают… А я тут с вами маюсь!

– Да мы бы тоже с удовольствием с Бруком поработали, а нам с вами приходится… – не сдержался Папанов.

* * *

В нулевых годах Андрей Краско стал очень востребованным актёром.

Однажды на съёмках «Заколдованного участка» к нему подошёл Леонид Ярмольник и с завистью сказал:

– Слушай, Андрей, какой канал не включу – там ты! Недавно правда на мультфильм попал, смотрю, а тебя нет…

– Ну, извини, недоработка вышла! – отмахнулся Краско.

* * *

В одном из спектаклей герой Евгения Евстигнеева выходил на сцену и хвастался новыми сапогами, а все вокруг восхищались обновкой. Любитель розыгрышей Олег Табаков перед выходом Евстигнеева эти сапоги куда-нибудь переставлял и с интересом наблюдал, как коллега мечется в поисках. В конце концов Евстигнеев начал их запирать в гримёрке, но Табакова это не остановило.

А. Крылов. Критик-рушитель

Однажды он добыл ключ и заменил модную обувь на сапоги волшебника из детского спектакля – синие и в блёстках. И вот до выхода остаётся буквально минута, Евстигнеев заходит в гримёрку и… делать нечего – обувается и бежит на сцену в строгом костюме и сказочных сапогах. Актёры едва не сорвали сцену, когда увидели эту картину, а Табаков ещё и добавил: «Волшебные, волшебные сапоги, голубчик!»

* * *

В 70-е годы на театральных сценах ставили обязательные спектакли из жизни рабочего класса. Несмотря на восторги критиков и хорошие актёрские составы, публика на них ходила неохотно, актёры играть в них не любили, но что делать – надо было. Вот после одного из таких спектаклей Кирилла Лаврова кто-то из близких спросил:

– Ну, как публика? Как сыграли?

– Вничью… – устало отмахнулся Лавров.

* * *

Про себя Юрий Никулин говорил: «У меня всего два недостатка: плохая память и что-то ещё…»

* * *

Николай Караченцов любил разыгрывать коллег по Ленкому, особенно когда все уже на сцене и деваться некуда. И вот на одном из спектаклей актёры решили ему отомстить. В финале его погибший герой лежал на сцене со свечой в руках, а все стояли полукругом и рыдали. Обычно Караченцову давали электрическую свечку, а тут без предупреждения вручили настоящую.

Через какое-то время на руки «погибшего» потёк горячий воск… Он мужественно терпел, пока свеча не начала догорать, а потом резко сел и с выражением рассказал, куда всем вставит эту свечку после спектакля.

Потом повернулся к зрителям, прижал руку к груди, сказал: «Извините, вырвалось!» – и лёг обратно.

Зал взорвался аплодисментами!

* * *

На гастролях в Севастополе Евгений Моргунов в компании ещё одного актёра собрались сходить на местный рынок. Вышли утром из гостиницы и попались инструктору райкома КПСС, который следил, чтобы у актёров была насыщенная культурная программа:

– Доброе утро. Вы в город?

– Мы на кладбище, хотим поклониться могилам советских моряков.

– Мы можем организовать автобусную экскурсию с гидом!

Тут у Моргунова созрел в голове план очередного розыгрыша:

– Прекрасно, все наши хотели бы поехать! Санаев, Ладынина, Вицин, Мартинсон…

– Во сколько?

– Давайте пораньше, в полвосьмого утра, у нас днём дела.

На следующий день в 7.30 к гостинице приехал автобус с экскурсоводом. Когда ей передавали заказ на экскурсию, то потеряли все фамилии актёров – инструктору запомнилась только первая, поэтому на путевом листке так и было написано: «Групповая экскурсия. Старший В. Санаев».

К автобусу никто не пришёл, и она отправилась в гостиницу. Постучала к ничего не подозревающему Санаеву и прокричала фразу, после которой пожилой актёр возмущённо выскочил из номера: «Санаев! Экскурсия на кладбище! Вы старший!».

* * *

Однажды друзья подарили Льву Дурову мазь от облысения – странного вида масса, сильно пахнущая чесноком. Он пытался избавиться от начинающейся лысины, поэтому возил её с собой на гастроли.

В очередной поездке он ехал в одном купе с театральной актрисой Ольгой Яковлевой, а в соседнем разместилась весёлая компания: Геннадий Сайфулин, Валентин Смирнитский, Георгий Мартынюк и Игорь Кашинцев. Вечером они постучались к Дуров с вопросом – нет ли у него закуски, а то мимо купе проходишь, и так вкусно чесночком пахнет…

– Не, ребят. Это моя мазь от облысения пахнет.

Все знали, что Дуров мастер шуток, поэтому не поверили и обиделись. Когда затянувшееся веселье в их купе начало мешать спать, Дуров пошёл наводить порядок. Постучал к соседям, они открыли дверь и шарахнулись в ужасе. Дело в том, что актёр стоял в проходе в длинноволосом кудрявом парике Яковлевой. Насладившись произведенным эффектом, Дуров поправил прядку и торжествующе сказал:

– Ну, что, не верили?!

И ушёл, а на следующий день говорил актёрам, что ничего подобно не было и им надо меньше пить.

* * *

У Юрия Богатырёва был талант художника, и он часто писал портреты коллег в шаржевой манере.

Однажды он пришёл в гости к Сергею Никоненко и за время посиделок набросал его портрет.

Никоненко посмотрел на результат и озадачился:

– Юр, а чего не очень похож-то?

Богатырёв посмотрел на актёра и сказал:

– Ты знаешь… потом будет похож.

* * *

Солист Большого театра Артур Эйзен, обладатель роскошного баса и замечательный актер, в свое время был назначен официальным исполнителем песни «Широка страна моя родная!». Песня эта, как известно, после «Гимна Советского Союза» и «Интернационала» была третьей в коммунистической иерархии. Конечно, в другое время ее мог спеть всякий, кто захочет, но на правительственных концертах – только Эйзен. За каждое исполнение ему