Истории мертвого дома - Ульяна Лобаева

наконец я весь протиснулся в эту крошечную комнатенку. Примечательного в ней было только то, что пахло строительной смесью; в воздухе витал тот запах, какой остается в помещении какое-то время после капитального ремонта с использованием штукатурки. По углам виднелась небольшая толика бетонной пыли, потолок был довольно высокий — метра три с половиной. Я водил головой, пытаясь заснять все до мельчайших деталей, хотя, по правде, снимать было особо и нечего. Источника освещения я так и не нашел, будто стены сами излучали этот тусклый тоскливый свет. Я посмотрел на Генку — он сидел на корточках и смотрел то в монитор, то на меня, и лицо его мрачнело все больше.

— Выходи давай, — бросил он. — Не нравится мне эта комната.

Я пожал плечами:

— Это же просто бетонная коробка. Вопрос, конечно, в каком плюс-минус пространстве она находится, но, возможно, мы просто неверно оценили величину дома и чердака, и такая комната вполне могла здесь поместиться.

Генка захлопнул ноутбук, сунул его в рюкзак, выражая полную готовность сейчас же уйти. Я еще с пару минут поболтал, водя камерой по стенам, потом попрощался со зрителями и вылез из узкого проема. Закрыл дверцу, снял гоу-про с головы.

— Че ты нагнетаешь, — огрызнулся я на Генку, который, не глядя на меня, накинул рюкзак на плечи. — Такая тема прикольная, а ты бычишь.

Обратный путь мы проделали в молчании, и сколько я ни пытался втянуть приятеля в обсуждение комнаты Бога, он старательно отворачивался, глядя в окно маршрутки, и молчал.

* * *

Дома я первым делом залез на ютуб, посмотреть, что мы там наснимали, и почитать новые комментарии. И тут меня ждал большой сюрприз — видео оказалось удалено из-за нарушения правил сайта. Я позвонил Генке, спросил, не сохранил ли он запись на ноут, но он каменным голосом ответил, что нет. Подписчиков на канале немного прибавилось, хотя под другими видео продолжали появляться коменты с проклятиями и вопросами, как мы это сделали. Я плюнул и закрыл вкладку с каналом. Разберусь завтра. По крайней мере, можно спросить у комментаторов, что ужасного они углядели в нашем с Генкой видосе. И да, я почти уверился, что это был чей-то розыгрыш, а видео могли удалить из-за большого числа жалоб тех же шутников-затейников. Я выпил чаю с пряниками и лег спать.

На следующее утро, умываясь, я заметил небольшую толику серого порошка на раковине рядом со стаканчиком с зубной щеткой. Смахнул ее влажной рукой и ощутил слабый запах бетонной пыли. Решил, что притащил с собой из того заброшенного дома, наскоро побрился и отправился в университет.

Проделал привычный маршрут до станции метро, зашел в салон вагона, расположился на единственном свободном месте. Бетонная комната не выходила из головы, и если комментарии под видео можно было объяснить розыгрышем, а блокировку видео — многочисленными жалобами троллей, то странную геометрию дома и освещение из ниоткуда нельзя было объяснить вообще ничем. Как и бетонные стены в гнилом деревянном бараке. Я не верил в то, что сам говорил — никак помещение в 4–5 квадратов не могло уместиться в той части чердака. Это будоражило, вызывало во мне блогерский азарт и одновременно пугало. Я вспоминал мрачное лицо Генки и сам невольно пропитывался не то что страхом, но тем неуютным дребезжащим чувством, которое обычно предшествует чему-то плохому. Я решил, что нужно непременно вернуться в тот дом, еще раз заснять и исследовать комнату, замерить ее и чердак. Может быть, на сохраненном видео мы увидим то, что напугало наших зрителей, если, конечно, они не были обычными троллями. В универ я шел скорым шагом — мне не терпелось встретиться с Генкой и договориться с ним о новом походе в заброшку. Путь мой пролегал через небольшой переулок со старой застройкой, и около двухэтажного купеческого домика я заметил бомжеватого вида мужика, сидевшегооколо дощатого ящика, на который он поставил картонку с какой-то надписью. Подойдя ближе, я увидел, что объявление, написанное от руки, гласило: «Модификации. Ампутация конечности — 1000 руб. Иссечение мягких тканей не глубже 5 см — 1500 руб. Удаление глаз — 500 рублей. Гарантия. Анестезия исключена»

Я не удержался и, проходя мимо, бросил:

— Гарантия его? Что конечности не отрастут?

Мужик удивленно на меня посмотрел:

— Конечности не отрастают. А гарантия — что все будет без анестезии. А то щас развелось всяких. Обещают что без обезбола, а сами раз — и укольчик воткнут, и врут еще, что это для нормализации давления. У нас честно.

Я покачал головой — такого рода сумасшествия мне еще видеть не доводилось.

В универе я дождался Генку около аудитории и начал выкладывать ему свой план про комнату. Он поморщился:

— Давай забудем, Санек. Тебе делать, что ли, нечего, как этой фигней заниматься?

Мы вошли в аудиторию, сели на заднюю парту, где уже маялся над конспектами конопатый Леха. Леха, прогуляв пару месяцев, теперь пытался наверстать, готовился к сессии.

— Ну чего, Олексий, отчислят тебя, али как? Какие ставки? — обратился к нему Генка, в своей манере переиначивая имя на шутливый лад.

— Иди в жопу, — пробурчал тот.

К ним подсела запыхавшаяся Танька, чмокнула Гену в щеку, шлепнула на парту тетради. Из одной тетрадки вылетела квадратная бумажка и спланировала на пол. Я поднял — на пестром фоне некая компания предлагала иссечение мягких тканей глубиной более 15 см без анестезии, обещая гарантию. Сунул бумажку Генке, ожидая, что он рассмеется, но просто вернул флаер Таньке и открыл тетрадь — в аудиторию вошел преподаватель. Я сбоку посмотрел на него и увидел еле заметные следы серого порошка под глазами. Серой бетонной пыли. Снова повеяло тошным запахом мокрой штукатурки, руки у меня затряслись. Мироздание будто сдвинулось на миллиметр, и, словно картинка в ворде, перемешало все константы бытия.

Я поднялся, вышел из аудитории, добежал до туалета, рванул кран и плеснул водой в лицо. Вода едва ощутимо пахла мокрой сгнившей штукатуркой. Это просто сон, это не может быть ничем иным, кроме сна! Я больно ущипнул себя за руку, сильно ударил по лицу. Ничего. По моим рукам стекала вода с крупинками мельчайшей серой пыли. Я вытер ладони о джинсы и, волоча ноги, отправился к выходу. Толкнул дверь и едва не упал от приступа головокружения. В висках сильно застучало, кровь бросилась в лицо. Дверь открылась в ту самую серую бетонную коробку. Я сделал шаг назад и уперся спиной в стену. Обернулся — выход исчез. Коробка была глухой, без каких-либо дверей и даже намеков на нее.