Карьерный спуск на дно. Проституция в царской России - Анастасия Вячеславовна Мащенко

скомпрометированы, отсутствовали. Те, у кого изначально была цель за свою поездку успеть провести время с красивой незнакомкой, не селились в гостиницах, ведь туда легко могла нагрянуть полиция. В них проституция запрещалась, потому что она нарушала нормы общественного поведения и в соседях могли оказаться люди, не приемлющие разврата[208]. Но всё же чаще проститутка вела к себе.

Иногда тайная квартира оставалась тайной только для полиции, а местные прекрасно знали, что в ней происходило и в какой момент обращаться за удовольствием. Например, в Казани одиночки, принимавшие гостей, придумали оригинальный способ, как просигнализировать, что они свободны для посетителей: на окно выставлялись фигурки собачек. Если такая собака смотрела на улицу – заходи, если была повёрнута спиной – место занято[209]. Однако не все из девушек так открыто были готовы показать, чем и где они занимались. В комментариях к своему роману «Марья Лусьева» А. В. Амфитеатров указал следующий случай:

«В 1902 году московский обер-полицмейстер обратил внимание на странный новый класс женщин, приличных по имени, званию, состоянию, живущих на хороших квартирах одиноко или полуодиноко и почему-то выставляющих на доске подъезда вымышленную фамилию – не ту, что значится в паспорте и домовой книге. По расследованию причин, вызвавших в своё время приказ, тоже усердно цитированный газетами, оказалось, что ложные имена псевдонимных дам хорошо известны в мирке шикарных сводниц и богатых прожигателей жизни. Дамы откровенно признавались, что источником средств к жизни являются для них ужины в весёлых мужских компаниях, к которым приглашают их, через разных посредников и посредниц, московские кутилы и, в особенности, наезжие „бразильянцы“: дельцы и жуиры из провинции. Это – уже demimonde[210], но нет улик и „состава преступления“, чтобы причислить ужинающих дам к проституции. На первом показном плане здесь – весёлое времяпровождение, а торговля полом так ловко тушуется за флиртом и ухарским житьём, что многие профессиональные soupeuses[211]совершенно искренне считают себя женщинами хотя шальными, безумными, порочными, но отнюдь ещё не падшими и продажными. В Петербурге класс этот особенно быстро и широко развился в последние годы, когда роскошь мод, прогрессируя с каждою зимою, переделала множество слабых семей в ménages à trois[212], составляющиеся из жены, мужа и богатого содержателя или богатых содержателей, платящих счета за туалеты. В числе известных soupeuses много наезжих провинциалок, причём юг оказывается наиусерднейшим поставщиком»[213].

Это был уже другой тип проститутки – «приличной», в которой с первого взгляда трудно распознать девушку лёгкого поведения. Они неплохо одевались, при необходимости умели держать себя в обществе и поддерживать простую беседу или, наоборот, в зависимости от запроса, развязно кутили вместе с господами. Всё как пожелает клиент. Большие деньги и малое количество параллельных любовников (1–4 человека, за счёт которых такие барышни прекрасно жили) давали им повод думать, что к проституции они не имеют никакого отношения. Многие удачно устраивались на содержание к одному, желательно пожилому, ухажёру, а парочку других держали про запас. С 1850-х годов «аристократических» проституток-одиночек, работавших сами на себя и очень дорого бравших за свои услуги, стали называть камелиями, по аналогии с романом А. Дюма – сына «Дама с камелиями»[214].

Врачебно-полицейскому комитету было сложно подвергнуть контролю девушек, ловко маскировавшихся под высшее общество. Помимо того, что камелии внешне выглядели очень элегантно (правда, некоторые одевались чересчур ярко, но это недостаточная причина для подозрений), большинству из них даже на улицу не нужно было выходить, чтобы найти себе мужчину. К ним обращались через знакомых или через профессиональных сводней высокого уровня, чьими клиентами были очень богатые господа, которым не пристало светить лицом даже в самом дорогом публичном доме. Обеспеченному гостю показывался альбом с фотографиями девушек, он выбирал спутницу по своему вкусу, после чего платил за знакомство.

Чтобы было понятно, какого уровня дамы могли оказаться в сотрудничестве с такими своднями, обратимся к мемуарам предпринимателя Н.А. Варенцова:

«С фабрикантом К-м я был давно знаком; он был невысокого роста, с очень одутловатыми щеками, с усами в струнку, напомаженными фиксатуаром[215], с лицом малокультурным и симпатичным, с выражением чувственных удовольствий. Он был женат на молодой красивой женщине, жену из-за ревности держал замкнуто, никого к себе в дом не допускал. Скучающая его супруга у своей портнихи познакомилась с почтенной с виду дамой, они разговорились, и дама пригласила её к себе в дом попить чайку. Хорошо угостила супругу К., познакомила с каким-то кавалером, и она провела весело время.

Это ей понравилось, и она начала приезжать к почтенной даме уже по вызову, где и проводила приятно время в отсутствие своего супруга, любителя покучивать[216]. Как потом мадам К. узнала, почтенная дама была известная сводня, жившая на Бронной улице. К этой сводне часто заезжал К., и она ему доставляла разных дам, но его фамилию не знала; однажды, явившись к сводне, К. сказал: „Что ты мне приводишь женщин, доступных всем; достала бы хорошую, неизбалованную, семейную, я тебе бы заплатил триста рублей“.

Сводня вспомнила о своей новой знакомой, уже бывшей у неё несколько раз, сказала: „Доставлю – будешь доволен!“ Вызвала её по телефону с обещанием, что она весело и приятно проведёт время. К. приехала и, как была в манто и в шляпе, вошла в комнату и, к её удивлению, видит сидящего своего супруга. Она не растерялась, бросилась к мужу и начала его по щекам лупить: „Вот наконец, мерзавец, я тебя поймала, где ты проводишь время!“ – говорила она, избивая его изо всех сил. Супруг упал перед ней на колени и, рыдая, просил простить его. Сводня рассказывала: она еле могла удержаться от смеха – так всё это вышло смешно и курьёзно»[217].

Супружеский телефон.

– Алло, милый муженёк, пришла кузина, которая просит меня отправиться к ней, я вернусь попозже.

– Это хорошо. Кстати, и я занят, у меня тут сидит клиент по серьёзному делу.

Журнал «Будильник». 1908 год, № 11

Случаи, когда приличная замужняя дама через сводню просто развлекалась на стороне, были редкими. Большую часть ассортимента всё же составляли профессиональные проститутки, элитные или средней руки – в зависимости от уровня альбома-каталога.

Общество XIX – начала XX века проводило очень тонкую грань между содержанками и тайными проститутками. Одни люди разделяли понятия и считали, что первая могла вступить во внебрачную связь по любви, быть верной своему единственному избраннику и оставаться