ВПК СССР - Татьяна Григорьевна Васина

Институт вначале занимался разработкой систем управления как для баллистических ракет дальнего действия (БРДД), так и для зенитных управляемых ракет (ЗУР). Для БРДД были созданы три отдела: отдел автономных систем управления, отдел радиосистем управления, радиотелеметрические системы. После создания в 1950 г. Третьего главного управления зенитные ракеты были включены в его тематику и отданы для разработки в авиационные НИИ.

НИИ-4 было образовано в один день с НИИ-88, но в составе Министерства обороны. Именно здесь готовили для ракетчиков технические задания, работали военные баллистики. Этот институт во многом определял, какими должны быть ракеты и войска, которые будут эксплуатировать ракетную технику.

НИИ-885 кроме систем управления ракетами занималось также телеметрическими системами, без которых было невозможно отследить работу систем ракеты. Первым результатом института было воспроизведение немецкой машины «Мессина». К испытаниям ракет 1948 г. «Мессину» заменили системой «Бразилионит», а в 1949 г. появилась телеметрическая система «Дон».

Под серийное производство радиоаппаратуры и приборов для ракет определили харьковский завод «Коммунар». Тот самый, на котором А. С. Макаренко организовал трудовую коммуну и где было освоено производство фотоаппаратов ФЭД, аналога немецкой «Лейки». И это было только начало! Впоследствии в Харькове появилось еще несколько заводов, которые также производили приборы для ракетной промышленности. Вскоре приборостроительные фирмы появились и на Урале, куда было передано производство морских ракет.

Ракетными двигателями стало заниматься ОКБ-456 во главе с Валентином Петровичем Глушко. ОКБ заняло помещения бывшего авиазавода в Химках. Валентин Петрович перевез сюда из Казани своих коллег из КБ 16-го мотостроительного завода. Они составили костяк нового коллектива ракетчиков-двигателистов.

В НИИ-20 разрабатывалась система радиоуправления ракетой. Здесь же под руководством А. Я. Брейтбарта работала группа, разрабатывающая принципы противоракетной обороны (ПРО). Брейтбарт и его товарищи разработали концепцию построения радиолокационной противоракетной станции.

Гироскопическими приборами, отвечающими за устойчивость корабельного оборудования в пространстве, в это время занимался единственный в стране НИИ-49 в Ленинграде. Там эта работа началась еще до войны – на военных кораблях давно нуждались в таких приборах для повышения точности работы артиллерийских систем. Одним из лучших специалистов до войны был Виктор Иванович Кузнецов. Перед войной его послали в Германию принимать заказанный корабль, его гироскопические приборы. Война застала Виктора Ивановича в Берлине, на заводе фирмы «Аскания» – «Крейзельгерет». Его вместе с другими советскими специалистами интернировали. Однако Кузнецов смог выбраться и через Югославию вернулся в Москву уже в августе 1941 г. В мае 1945 г. он оказался на том же самом заводе и рассматривал уже не корабельные гироскопы, а гироплатформы для Фау-2. Работал он и в институтах «Рабе» и «Нордхаузен». Понятно, что главным конструктором гироскопических приборов для ракетной техники в новом НИИ-10 был назначен именно Виктор Иванович Кузнецов. Институт оставили в составе Министерства судостроительной промышленности, так как были у него кроме гироскопических приборов и другие задачи. Радиолокационные, например.

Кроме институтов, занимавшихся конкретным воплощением идей в чертежи, для ракетной техники необходимо было прокладывать, считать траектории полетов. Этим занимается наука баллистика, которой до этого занимались только артиллеристы. Специалистов-баллистиков летом 1946 г. объединили в военном НИИ-4. Одним из первых был выдающийся ученый Г. М. Можаровский, занимавшийся созданием системы ПРО.

Первые испытания советских ракет

Осенью 1947 г. на полигоне Капустин Яр прошли первые испытания ракет. Пока еще Фау-2, названные в СССР А-4. Собирали их в Германии, применяя найденные в испытательном центре в Пенемюнде и на подземном заводе в Нордхаузене детали, узлы и приборы и изготовленные вновь с помощью немецких специалистов.

Первый успешный пуск ракеты А-4 на полигоне Капустин Яр состоялся 18 октября 1947 г. Пять ракет из одиннадцати достигли цели. Примерно такой же результат был и у немцев во время войны. В пусках 1947 г. активное участие принимали немецкие специалисты.

В 1948 г. на Государственном центральном полигоне (ГЦП) Капустин Яр были проведены заводские испытания ракет Р-1, сделанных советскими специалистами на заводе в Подлипках. Вот это уже были свои, родные ракеты, выпущенные в СССР, но по немецким чертежам. Испытания ракет А-4, проведенные годом ранее, в 1947 г., сделанных при участии наших специалистов в Германии, на немецких заводах немецким контингентом, были, конечно, важны. Мы учились. Ракеты Р-1 мало отличались от А-4, этого требовал министр вооружений Д. Ф. Устинов и Главное артиллерийское управление (ГАУ). Стартовый вес Р-1 был 13 400 кг. Это была одноступенчатая ракета, летавшая на этиловом спирте и кислороде.

Однако испытания Р-1 для Королева и его команды были значимее, чем испытания А-4. На Р-1 мы все сделали сами, нашли замену многим материалам, которых у нас просто не было. Однако Сергей Павлович вряд ли был доволен: ему нужна была своя ракета!

Пуски ракет проходили тяжело. Если в 1947 г. ракеты А-4 не хотели летать, то Р-1 не желала отрываться от стартового стола. Доработки происходили прямо на испытательном полигоне. Из двенадцати ракет было запущено девять. Государственная комиссия, несмотря на все перипетии испытаний, все-таки сочла их успешными. После испытаний второй и третьей серий ракет Р-1, проведенных в 1949–1950 гг., в ноябре 1950 г. Р-1 была принята на вооружение.

Ее дальность была 270 км, боевая часть содержала 785 кг взрывчатого вещества. Точность ее тоже была не ахти, от Р-1 требовалось, чтобы ее отклонение по дальности было не более 20 км и не больше 8 км вбок. Начиная с 1948 г. немецкие специалисты участия в испытаниях не принимали.

Выпускать эту по всем параметрам малопригодную для ведения боевых действий ракету требовалось по нескольким причинам. Нужно было загрузить мощности заводов Второго главного управления (атомщики не стеснялись при случае прихватить простаивающее производство), кроме того, артиллеристами уже были созданы части, которые занимались пусками этих ракет. Несовершенство ракет не отменяло их эксплуатации.

Совет главных конструкторов

После переезда ракетчиков из Германии домой, в Союз, их разобрали по пяти министерствам, отвечавшим за ракетостроение. Работавшие в Германии под одной крышей соратники, уже привыкшие решать сообща труднейшие организационные, конструкционные и технологические задачи, часто встречались друг с другом, советовались. И как не советоваться! Ведь успех каждого – это успешный полет ракеты, изделия, которого они раньше в глаза не видели. Они делали приборы и агрегаты, которые не имели никакого значения, пока их не установишь в нужное место и не соединишь с другими в единое целое. Это была не только привычка общаться, а производственная потребность. Поэтому в 1947 г. Сергей Павлович Королев предложил встречи главных конструкторов узаконить, сделать их регулярными. Предложение это появилось после первых летных испытаний ракет на полигоне Капустин Яр. Его одобрил