Сталинский рейд - Сидор Артемьевич Ковпак

Важное значение придавали мы обороне хутора Байдаров, что на северной окраине Веселого. Из хутора хорошо простреливаются подступы к селу. Если противнику удастся захватить хутор, то он может создать серьезную угрозу для всей нашей обороны. Защищать его поручили одному из опытнейших командиров – Михаилу Ивановичу Павловскому.

Южную окраину Веселого со стороны Путивля прикрывает четвертая оперативная группа Пятышкина, на юго-востоке занял позиции Глуховский отряд Кульбаки, на юго-западе – шалыгинцы Саганюка. Оборона центра села возложена на группы Кириленко и Карпенко.

Таким образом, на направлениях возможных ударов врага поставлены смелые и инициативные командиры, понимающие сложность и ответственность обстановки.

28 февраля. Ночью, накануне боя, стояли мы с Рудневым на крыльце дома, в котором расположился штаб, и напряженно прислушивались к стрельбе, доносившейся со стороны Шалыгино. Терялись в догадках – кто и с кем сражался? Ведь наши группы собраны в Веселом.

Вскоре все выяснилось. В штаб пришел Войцехович. Он со взводом конной разведки вместе с группой Павловского ходил на разгром полицейского гарнизона в селе Сварковом, что в семи километрах от Глухова, на шалыгинском шляху. Выставив заставы у северной и южной околиц, партизаны вступили в село. Полицейские, не приняв боя, сдались. Чтобы вымолить пощаду, они показали амбар, в котором спрятался староста. Нашли его хлопцы в пустом закроме, перепачканного мукой.

В центре села, возле школы, стояла виселица. На толстом дубовом столбе пятиметровой вышины, поблескивая на солнце, маячил никелированный кронштейн. Система блоков, старательно пригнанная к светложелтой поверхности столба, изгибом переходила в ровное поперечное плечо, на котором покачивалась веревка с петлей. На блоках и кронштейне виселицы серийного производства – клейма завода Круппа.

Войцехович спросил старосту:

– Сколько ты, мерзавец, здесь людей перевешал?

Предатель с перепугу заикался, лебезил, словно перед ним стоял гитлеровский лейтенант:

– Даю слово, герр-лейтенант, еще никого не успел повесить. Ее только испытали вчера. Господин герр-комендант Глухова сами попробовали. Тут был у нас дед Архип, уже совсем глупый старик, ему лет девяносто. Когда ставили, он непочтительно о господине фюрере, о Гитлере отозвался, простите, по матушке, и самого господина коменданта Иродом назвал. Так они улыбнулись и приказали надеть деду петлю на шею, а дед вовсе из ума выжил да как закричит: «Все равно, вас всех, гадов фашистских, Ковпаки перебьют!» Ну, тут герр-комендант пальчиком вот это колечко вниз потянул, и дед сразу к самому верху подскочил, царство ему небесное.

Механизация, ничего не скажешь… Виселицу хлопцы срубили. Староста получил заслуженную кару.

Возвращаясь из Сваркового, группа Павловского едва не столкнулась возле Чернова с батальоном мадьяр, который из Глухова шел в Шалыгино на соединение с немецкими частями. На горке наша походная застава и встретилась с мадьярской. Расстояние между ними не превышало сотни метров. А невдалеке двигались основные силы мадьяр. Вот они уже совсем близко, их много, но не стреляют. Очевидно, хотят переловить партизан, как котят, живыми.

Войцехович выпрыгнул из саней и с колена дал по наступающим несколько коротких автоматных очередей. Мадьяры приостановились. Василий на ходу вскочил в сани. «Лошади понеслись галопом. А им вдогонку летел рой пуль. Повезло ребятам: вырвались из столь сложного положения без потерь.

Примерно в это же время в противоположной стороне пять наших разведчиков обстреляли шедшую от Шалыгиио роту гитлеровцев. Старший группы сержант Федор Мычко, неделю назад пришедший к нам в соединение и уже успевший показать себя воином смелым и сообразительным, выбрал удачную позицию на опушке леса. А путивлянин Андрей Денисов зашел во фланг фашистов, зарылся в снегу и резанул по развернувшимся в цепь солдатам очередью из ручного пулемета. Из Шалыгино на подмогу своей роте поспешили другие подразделения немцев, а от Чернева – мадьяры. В предрассветной тьме союзники двигались навстречу друг другу. Они завязали между собой бой, думая, что колотят партизан. А партизаны, улучив момент, благополучно ушли в лес.

Снова и снова обсуждали мы с Рудневым мельчайшие детали подготовки к обороне. Оно и понятно: соединению предстояло выдержать небывалый бой. Он будет отличаться от фронтового только тем, что у нас нет ни тыла, ни соседей справа и слева, а есть только сплошное кольцо коварного и жестокого врага. Победа или смерть. Третьего пути не дано.

1 марта. Вчера, в 9 часов утра, около полутора тысяч мадьяр с пулеметами, минометами и 45-миллиметровыми орудиями повели наступление на Веселое. Они двигались по склону косогора извилистыми цепями, на ходу беспорядочно стреляя, вплотную приблизились к южной окраине села. Семен Васильевич Руднев, по установившейся в соединении традиции, приказал подпустить противника на близкое расстояние и бить без промаху.

С командного пункта мне отчетливо видны цепи противника. Вражеские солдаты, утопая в снегу, сначала шли шагом, потом побежали. Уже слышны их гортанные лающие крики, видны перекошенные злобой и страхом лица, а партизаны молчат. Нечеловеческую выдержку проявили хлопцы. И вдруг в одно мгновение ожила, загремела оборона, залились в дробном стуке пулеметы, затрещали автоматы, ухнули первые разрывы мин.

Огневой удар партизан был настолько ошеломителен, что ни артиллерия, ни минометы врага не смогли помочь своей пехоте закрепиться вблизи наших позиций. Снаряды и мины рвались повсюду – и на сельских улицах, и во дворах колхозников, но вреда нам они не причиняли.

За первой цепью в атаку пошла вторая. Комсомолец пулеметчик Павел Лучинский, подобно чапаевской Анке, открыл огонь, подпустив врага почти вплотную. Как снопы валились оккупанты, подкошенные пулями. Уцелевшие хлынули было назад, но и их настигли пули лихого партизана. Метко стрелял Павел даже на значительное расстояние. Позже бойцы насчитали на его участке около ста трупов врага.

Политрук Яков Беляев вместе с сержантом Паникаровым сменили позицию станкового пулемета и с левого фланга ударили по второй цепи наступающих. По ее центру метко бил из «максима» свердловчанин Петр Шведов, а справа яростный огонь обрушили бойцы девятой группы во главе с Федором Бывалиным.

Поразительную выдержку проявил молодой лейтенант Иван Сафонов. На его участке пьяные захватчики лезли вперед, как одержимые. Бойцы нервничают, а он, раненный в руку, задорно шутил, будто поджидал не врагов, а друзей. Выбили они из них хмель, да так, что ни хмеля не осталось, ни потомства не будет.

Разведчики доложили, что с юга нас будет атаковать сравнительно небольшая группа противника, примерно до трехсот солдат. Ее задача – отвлечь наши силы на южную окраину, а главный удар нанести с севера. Теперь же, когда на южной окраине шел тяжелый бой, на севере почему-то было тихо.

Снежное поле южной стороны густо пестрело пятнами грязно-зеленых шинелей убитых и раненых. Партизаны-новички, еще не