Крах галицийского гамбита - Анатолий Степанович Терещенко

Значит, украинские националисты принимали прямое участие в подготовке войны против СССР.

Есть смысл привести фрагмент письма, отправленного Гитлером Сталину от 14 мая 1941 года, чтобы читатель мог утвердиться во мнении, что план нападения на Советский Союз держался в глубоком секрете. Многие историки и эксперты считают, что это фейк, однако приведу его, гуляющего в печати по сей день. Начиналось послание словами:

«Я пишу это письмо в момент, когда я окончательно пришел к выводу, что невозможно достичь долговременного мира в Европе… без окончательного крушения Англии и разрушения ее как государства… Чтобы организовать войска вдали от английских границ и в связи с недавними операциями на Балканах, значительное число моих войск, около 80 дивизий, расположены у границ Советского Союза. Возможно, это порождает слухи о возможности военного конфликта между нами.

Хочу заверить Вас — и даю слово чести, что это неправда…

Я хочу быть с Вами абсолютно честным. Я боюсь, что некоторые из моих генералов могут сознательно начать конфликт, чтобы спасти Англию от ее грядущей судьбы и разрушить мои планы. Речь идет о времени более месяца. Начиная, примерно, с 15–20 июня я планирую начать массовый перевод войск от Ваших границ на Запад. В соответствии с этим я убедительно прошу Вас, насколько возможно, не поддаваться провокациям, которые могут стать делом рук тех из моих генералов, которые забыли о своем долге. И, само собой, не придавать им особого значения. Стало почти невозможно избежать провокации моих генералов. Я прошу о сдержанности, не отвечать на провокации и связываться со мной немедленно по известным Вам каналам. Только таким образом мы можем достичь общих целей, которые, как я полагаю, согласованы…

Ожидаю встречи в июле.

Искренне Ваш Адольф Гитлер 14 мая 1941 года»

Вот что такое Гитлер и кому он доверился через свои спецслужбы в созданных «походных колоннах».

По рассказам моего отца, направленного в 1939 году по комсомольской путевке из Полтавщины в качестве машиниста паровоза в депо ст. Сарны на Ровенщину, местные националисты вначале придерживались тактики заигрывания с местными властями. Они внешне поддерживали советскую власть в строительстве новой жизни, однако действовали изнутри тайно и разлагающе. Органы госбезопасности вылавливали в «теплых местах» немало таких временных попутчиков, а на самом деле врагов всего советского. Даже украинцев, прибывших из восточных областей республики, они пренебрежительно и открыто называли «советами».

С началом войны отец ушел на фронт, а мать со мной, десяти месяцев от роду, срочно эвакуировались на восток страны под немецкими бомбежками и обстрелами бандеровцами последнего эвакуационного эшелона.

Внедрение украинских националистов в органы местного самоуправления было массовым. Только в одной западной области — Станиславской (сейчас это Ивано-Франковская область. — Авт.), было выявлено более ста пятидесяти оуновцев, внедренных в сельские комитеты, которые занимались не только разведывательной деятельностью, но и экономическими преступлениями. Когда саботаж украинских националистов был сломлен, они встали на путь бандитизма и террора не только в отношении партийно-советского актива и членов их семей, но даже против местного населения, одобряющего положительные сдвиги в жизни деревень и городов. Эти факты были неоспоримы — простой народ почувствовал улучшения с появлением живых денег и новых рабочих мест.

Полковник КГБ полтавчанин Коротков Виталий Викторович вспоминал:

«В 1939 году танковая часть, где служил мой отец, участвовала в освободительном походе Красной Армии в Западной Украине. После завершения военной кампании его оставили служить во Львове. Мы приехали к нему сразу после окончания военных действий. Быстро пролетело два года…

Через несколько дней после начала войны нас, семьи военных, только женщин и детей, еще до восхода солнца разместили на грузовых автомашинах, заполненных ящиками с танковыми запчастями… Город бомбили… Мне в ту пору было 14, и я на всю жизнь запомнил эти страшные дни.

Древний Львов горел. Машины с трудом пробирались по узким улицам, заполненными спешно покидавшим город гражданским населением. Это походило более на бегство, чем на заранее спланированную эвакуацию…

На рассвете мы въехали в Золочев. Пустые улицы, по которым медленно двигалась колонна грузовиков. Неожиданно вспыхивает бешеная стрельба. Выстрелы слышатся со всех сторон. По машинам ведется прицельный ружейно-пулеметный огонь. Особенно страшно грохочет пулемет. Откуда-то с высоты церковной колокольни. Это бандеровцы. Диверсанты. У нас нет танков, и сбить пулемет с колокольни нечем… К счастью, бандеровцы стреляли плохо. Пули ложились рядом с колонной, но все же некоторые попали в машины… Машины набирают скорость и быстро проскакивают городок.

Впереди Тернополь. Скоро колонна останавливается. Где-то рядом идет бой. Уничтожается вражеский десант. Говорят, это тоже были заброшенные немцами бандеровцы… Ночью машины въехали в Тернополь. Он был ярко освещен сброшенными немцами с самолетов САБами (светящимися авиабомбами. — Авт.). Самолеты не бомбили город. Они его специально освещали, чтобы дать возможность засевшим на чердаках и колокольнях десантникам из немцев и бандеровцев вести прицельный огонь по отходящим на восток частям Красной Армии. Расправляться с десантом времени не было, немцы совсем рядом…»

Со слов отца автора Степана Петровича Терещенко, машиниста паровоза, тянувшего «подрывной поезд» из станции Сарны в сторону Киева, бандеровцы, опьяненные первыми и ошеломляющими победами немцев, вели себя нагло. На одном из перегонов после подрыва очередного железнодорожного моста на переезде остановилась подвода с гражданскими лицами. Очевидно, это были бандеровцы. В упор приближавшемуся локомотиву ударили несколько пулеметов в надежде взорвать паровозный котел. Но этого не случилось — паровоз смел со своего пути телегу. Стрелки оказались под колесами паровика. Деревенский воз — в щепки, кони оторвались и в страхе помчались к лесу.

Такая ситуация в тылах отступающей Красной Армии была характерна на всех направлениях главного удара гитлеровских войск.

* * *

Но вернемся ко времени еще не начавшейся войны.

С. Бандера, выполняя указания своих патронов, осенью сорокового года направил эмиссара центрального провода ОУН Е. Стибайло с директивой, обязывающей все оуновские осиные гнезда «разворушить» — заставить активно работать в направлении срочного сбора разведывательной информации военного характера. В этой директиве говорилось: «…направьте людей на Буковину, в Бессарабию и Литву для разведки этих районов. Подготовьте точный отчет. Кроме того, дайте людей и связь в восточные области… Передайте военные книги, карты, газеты, копии документов, политическую информацию об отношении к немцам».

Руководство ОУН в лице Бандеры интересовали данные о местах дислокации воинских частей, арсеналов с оружием и боеприпасами, степень боеготовности подразделений Красной Армии, вооружение, места жительства командного состава