Из серии «Зеркала». Книга 3. И посадил он дерево, или Век Астреи - Олег Патров

Ознакомительный фрагментclass="p1">«Отвратительно жить среди телепатов, не соблюдающих правила вежливости», — намеренный упрек Олега достиг своей цели: весь оставшийся день он с коллегами провел в чисто озвученных деловых разговорах. Решали рабочие вопросы — не более того.

«Значит социализация сохранна. До каких пор?..»

Олег получил много информации за последние дни и нуждался в одиночестве, чтобы ее освоить: так уж он был устроен. Всего пару часов. Но Командор не собирался ослаблять хватку.

— Надеюсь, вы останетесь у нас после окончания пробного контракта, — то ли предложил, то ли приказал он.

Даррел был прав: люди, работающие на станции, — не дураки. Исследователи или фанатики? Насколько часто в истории человечества трудно было отличить одно от другого. «Через тернии к звездам», — девиз, который в равной степени справедливости мог бы прозвучать «через тиранию к мечте». Только вот чьей? Так многое произошло за последние два столетия на Земле, что люди не успевали разобраться в событиях и выбрать сторону.

«Брось, — возразил Олегу его внутренний собеседник. — Разве когда-то было по-другому? Маленьким людям никогда не давали ни времени, ни возможности выбирать сторону».

«А у меня есть такая возможность».

«Аккуратнее. Не загордись».

Чем люди, живущие на станции, отличаются от тех, кто живет на Земле? Почти все они еще выросли и созрели как личности при земном притяжении, под земной атмосферой, воспитанные земными учебниками.

Эксперимент «Крот» с самого начала был слишком человеческий и, как все человеческое, вышел из-под контроля. Это было ясно.

На станции разрабатывали не роботов и даже не генномодифицированный продукт. Эти деятели замахнулись на Эволюцию.

«Это же естественно. Ты сам об этом писал, — злорадно усмехнулся внутренний собеседник. — Что, боишься, что этого мира не хватит на твой век?.. Космос велик…».

Еще на Земле, тщательно изучая архив и донесения агентов, Олег пришел к одной мысли; с Даррелом он делиться ею не стал.

Программа адаптации потенциальных колонистов включала 10 рабочих дней, 4 выходных и пару экскурсий по станции, после чего с работниками подписывали пожизненный контракт или отправляли назад, на Землю. При досрочном разрыве контракта сотрудник мог перевестись на любую другую станцию или отправиться в далекое космическое путешествие, но вернуться на родную планету — не мог. Правило, первоначально предложенное самой Землей для защиты от непредсказуемых последствий планируемых экспериментов, обернулось уникальной свободой для колонистов. Неудивительно, что все они здесь пребывали в эйфории. И насколько легко в подобной системе решались любые «недоразумения»: нет человека — нет проблемы.

«Надеюсь, не в моем случае», — отмахнулся от пустых страхов Олег. Массовая телепатия здешних специалистов не давала шансов на конспирацию.

«Но в море утонуть легче, чем в луже…»

«Сам не утони. Посмотрим, как ты запоешь, когда любезный Командор поставит перед тобой ультиматум».

«Оцениваешь вероятность своего предательства?»

«Разве ты кому-то предан? Ты здесь, потому что на Земле тебе не нашлось места и потому что все в этой операции сделано под тебя. Тебе повезло, и ты любишь комфорт».

«Именно. Поэтому Даррел и выбрал тебя как эксперта. Он надеется на твою лень и непринятие всякой революции».

«Но не чувство безопасности».

«Жить вообще смертельно опасно».

Наведя легкий порядок в каюте, Олег вытянулся на роскошной, запоминающей твое тело кровати и закрыл глаза: старые штампы — лучший способ прервать любой диалог.

Даже со своей совестью.

Глава третья. Опасные сомнения

1

Саэррель был разочарован: место, в котором он оказался, мало отличалось от родного племени; окружающие боялись его, хоть и испытывали временами яростные порывы любопытства.

— А как ты оказался здесь? — спросил он у одного из своих сокамерников.

— Посчитали неблагонадежным…

— Решил обставить своих недоброжелателей? И как — отстали?

— Стало легче. Спокойнее находиться там, где ни для кого нет места.

Они третью неделю ждали открытия торгов. Из-за нарушения санитарного режима на одном из прибывших кораблей на стыковочной базе объявили карантин: инфекции в космосе среди нестабильных видов были самым страшным кошмаром коренных колонистов. Все, что нарушает порядок…

Саэррель не понимал, как при такой любви к единообразию, могла сложиться столь сложная межвидовая система торгов. Или прибыль решает все?..

Вот за такие рассуждения, высказанные вслух, его безудержно и бил отец.

— Ты порочишь саму идею Прогресса. Наши предки…

Саэррель знал немного больше, чем другие, о предках: время, закрепленное в генах, в каждой клетке его организма, не было для него преградой — он мог читать случившееся прошлое и вероятностное будущее — и скучал, долго не понимая причину. С осознанием своей силы пришла зрелость: когда время останавливается, теряется всякий смысл; он, Саэррель, родился с чувством безвременья.

2

— Будем считать инцидент исчерпанным, — сказал кому-то торговец, купивший его у племени. — Ребята, у меня для вас радостная новость, — он широко улыбнулся и демонстративно раскинул руками. — Торги открываются!

— Давно пора, — проворчал кто-то из соседей. — Здесь скопилось слишком много мусора. Пора избавиться от него, не потревожив основы.

— Ты кого имеешь в виду?

Раздражение, накопившееся из-за ожидания, томительного по причине своей непредсказуемой продолжительности, рвалось наружу, сдерживаемое только силовым барьером отдельных типов.

— Похоже, я наконец-то славно пообедаю, — хихикнул сосед Саэрреля с краю.

— Угомонись. Хватит тебе текущих эмоций. Вот когда окажешься на Земле, там и пообедаешь.

Это уже Другой, способный словом разогнать толпу или довести ее до безумия.

Когда-то такие таланты не передавались по наследству…

«Прирученный зверинец», — презрительно подумал о своих спутниках Саэррель. Его ждала другая участь: его талант еще не был репродуцирован. Он был особенным — а значит стоил дороже: слабое утешение, когда на другом полюсе родная семья, разменявшая тебя на пару кусков мяса.

Но разве он жил с ними?.. А если не жил…

Мертвым все равно, где пребывать, лишь бы тело было в спокойствии и комфорте. По своему самочувствию он мало чем отличался от мертвого.

— Погано ощущать ход времени, — с жалостью похлопал его по плечу сосед, тот, который радовался битве. — Ты знаешь, твоя пустота… Ты дурно на меня влияешь. Прямо несварение какое-то… Пожалуй, сменю место.

— Скоро мы все сменим место и сознание, кому не повезет.

Некоторые из талантов было проще растить в чужом теле при временном сознании и уже готовым продуктом предлагать покупателям.

— А я не против, — откликнулся тот, из идеологов. — В смертном теле без денег долго не проживешь. Да здравствует гуманизм!.. Интересно, что они будут делать, когда у них закончится место, куда можно отправлять нас в теле роботов.

Саэррелю было неинтересно: у истории всегда один конец. Даже внеземные жизни оказались для него читаемы, как люди.

— Зато мы можем жить там свободно. И