Скифы и гунны - Николай Петрович Толль

скифы прочно занимали Причерноморские степи. Аристей (VI век) и Геродот (V век) застали Черноморскую Скифию уже отстоявшеюся. Скифам не только удалось организовать свою власть и создать большую кочевую державу, но и наладить связи и оживленные торговые сношения со своими соседями. Положение в степях было настолько спокойным, что грек Аристей мог совершить безопасно путешествие от Черного моря до Семиречья или Алтая и обратно.

Сообщения греческих писателей, и главным образом Геродота, оставившего наиболее полное и обстоятельное описание современной ему Скифии, и богатейший археологический материал из скифских курганов, обследованный и обработанный трудами русских ученых, И. Е. Забелина, Η. П. Кондакова, Μ. И. Ростовцева и др.,[3] позволяет восстановить скифскую культуру в значительно большей полноте, чем культуры остальных кочевых народов восточной части степей.

Прежде всего, на основании археологического материала может быть доказано, что принесенная скифами культура была единой и общей для всего юга Доуральской России. Более того, сопоставление вещественных памятников Скифии с менее обследованным и пока менее богатым археологическим Материалом Зауральской России, Сибири и Монголии — рассказов Геродота с сообщениями китайских хроник о жизни, нравах и обычаях кочевников Монголии (главным образом, гуннов), — показывает, что можно говорить об общей кочевой культуре, охватывавшей всю степную полосу от Венгрии до китайской стены. Некоторые различия между отдельными группами памятников кочевой культуры зависят главным образом от проникавших с юга влияний древних культурных очагов — Китая, Индии, Персии и Греции, по разному окрашивающих основной фон общей кочевой культуры.

Первые известия о народах, населявших степи древней Евразии, сообщают нам греческие писатели Геродот и Аристей. Всё кочевое население Причерноморья Геродот называет скифами, различая царственных или царских скифов, скифов-кочевников и скифов-пахарей. Царственные скифы кочевали несколько восточнее скифов-кочевников, а оба племени жили в степях между Днепром и Доном. Повидимому, это и было собственно — скифское кочевое ядро, властвовавшее над остальными скифскими и не скифскими племенами Причерноморья. К западу от скифов-кочевников, между средним течением Днепра и Буга, жили скифы-пахари, торговавшие хлебом. В скифах-пахарях скорее следует видеть подчиненное скифам местное земледельческое население, чем осевших и перешедших к земледелию скифов-кочевников. По левому берегу Дона и на берегах Волги, жили сарматы, кочевой народ, по культуре, языку и обычаям очень близкий черноморским скифам.[4] Восточные племена сарматов (аланы и аорсы) в это время должны были кочевать около северных берегов Аральского моря. У Аральского моря жило большое кочевое племя массагетов, по своей культуре вероятно мало отличавшееся от скифов Причерноморья. К востоку от массагетов, около Балхаша, жил, по словам Аристея, скифский народ, когда-то отделившийся от причерноморских скифов. К юго-востоку от массагетов, за Сыр-Дарьей, жили саки[5]. Вокруг этого чисто кочевого населения степей обитали мелкие племена, частью целиком воспринявшие кочевую культуру, частью по-луоседлые и земледельческие. На западе скифы-завоеватели проникли в Бессарабию, Венгрию и Добруджу. Здесь кочевая культура сталкивалась с двигавшимися на восток кельтскими и германскими племенами, и влияниями шедшей из Европы так наз. Гальштаттской и Латенской культуры, распространявшихся, впрочем, скорее среди местного, покоренного скифами, населения, чем среди самих скифов. Самым западным скифским племенем Геродот считает агафирсов, кочевавших где-то на берегах Дуная, может быть в Венгрии и в Галиции.[6] К востоку от них, по Днестру и Бугу, жили каллипиды и аллазоны. К северу от них жили скифы-пахари. Все три народа занимались земледелием. Над скифами-пахарями, в верховьях Буга, жили невры, соседившие на западе с агафирсами. «Нравы у невров скифские», сообщает Геродот. Под неврами может быть кроются впервые упоминаемые в истории восточные славяне, древние предки русского народа. К востоку от невров жили андрофаги, «народ не скифский и особенно дикий, нет у них ни права, ни закона» (Геродот). К северу от царских скифов жили меланхлены (черные плащи), народ тоже не скифский. Леса к востоку от меланхленов, над сарматами, населяли будины, жившие в деревянных городах. Андрофаги и меланхлены — финские племена, обитавшие в лесах До-уральской России. Дальше за будинами жили охотничьи племена фиссагеты и иирки. Фиссагетов обычно помещают на берегах Камы, а конные охотники иирки жили, повидимому на границе тайги за Уралом. На среднем течении Волги, на Каме и ее притоках, по данным археологии, в это время существовала сильная бронзовая культура, принадлежавшая финскому народу охотников и рыболовов, исповедовавших шаманство. Ананьинская бронзовая культура (названная так по находкам у села Ананьина около Елабуги на Каме) развилась из местной более древней северно-русской бронзовой культуры и достигла своего расцвета между 600 и 200 годами до P. X. (Талльгрен). Расцвет Ананьинской культуры стоит в связи с сильным скифским влиянием, шедшим с юга. Еще далее к востоку от иирков и скифов, на горах, по словам Аристея, обитал плешивый и плосконосый народ — аргиппеи, питавшийся лесными плодами, повидимому монгольское племя, жившее на рубеже, отделяющем Арало-Каспийские степи от восточных, где-то около Алтая или Тянь-Шаня. Земли аргиппеев были тем восточным пределом, до которого доходили в VI веке греческие и скифские купцы. О землях и народах к востоку от аргиппеев Аристей знал только по наполненным вымыслом рассказам. Земли эти были-де населены одноглазыми аримаспами, людьми с козлиными ногами, и грифами. К югу от аримаспов, вероятно в бассейне реки Тарима, жили исседоны.[7]

Многочисленные находки медных и бронзовых орудий и оружия в верховьях Енисея, в Минусинской степи и на Алтае, свидетельствуют о существовании по южному краю тайги ряда охотничьих племен, занимавшихся добычей и обработкой металла. Типы оружия, орнаментации, и общий характер этих бронзовых культур, чрезвычайно похожих друг на друга, сближают их с Ананьинской культурой на Волге и Каме. Эти охотничьи и металлодобывающие племена, объединенные общими условиями существования, образовывают параллельную кочевникам полосу лесных культур. Связанные с очагами древних классических цивилизаций постоянной торговлей, кочевники вовлекают в торговый и культурный обмен своих северных соседей — лесных охотников. В Доуральской России, по рекам, через степи, шел оживленный торговый путь, по которому везли на юг мед, воск и меха. Вся поступающая в Китай с севера пушнина несомненно проходила через посредничество кочевников.

Еще более важное значение для степи имели металлодобывающие центры, связанные с этими лесными племенами. Достаточно хорошо установлено наличие очень больших и древних разработок металла, гл. образом меди, олова и золота, на Урале, Алтае и в верховьях Енисея. Хотя тайга и представляла непреодолимое препятствие для проникновения на север кочевых племен, необходимость иметь в своем распоряжении добычу металла толкала кочевников на завоевания также и в области леса. Покоряя и подчиняя лесные племена, кочевники никогда не стремились вытеснить или уничтожить их, оставляли их на местах, облагая лишь