Шаманы северных народов России - Ольга Борисовна Христофорова

Ознакомительный фрагментболее поздняя, говорит, что это исконно эвенкийское (тунгусо-маньчжурское) слово, означающее «знающий» (то, что не дано другим), и происходит оно от корня «са» (са-ми / hа-ми / ша-ми) — «знать» + — ман (суффикс, обозначающий склонность к чему-либо)[7].

Диссертация Доржи Банзарова «Черная вера, или Шаманство у монголов». 1846

У всех народов являлись люди, отличные от прочих мечтательностию, особенною наклонностию к мистическому и чудесному, пламенным воображением и знанием некоторых сил природы. Они делаются мудрецами, волхвами, знахарями, смотря по тому, чем удобнее действовать на умы народа. В этом классе людей получили свое начало шаманы, которые, как выражается о. Иакинф, соединяют в себе качества жреца, врача и волхва[8].

В наши дни слово «шаман» вышло далеко за пределы своего первоначального смысла и обозначает в том числе реалии, не имеющие никакого отношения к мифам и ритуалам народов Сибири. Любопытно, что сами эти народы до недавнего времени это слово не использовали! Своих ритуальных специалистов, своих «знающих», они называли на собственных языках: шаман / саман — у эвенков и нанайцев, кам — у алтайцев, хам — у тувинцев и хакасов, ойун — у якутов, боо — у бурят, елта-ку / няйт — у хантов, койпынг-няйт / весар хум — у манси, тадибе — у ненцев, тэтыпы — у селькупов, нгэда — у нганасан, сенинг и куттын / хуттын — у кетов, алман — у юкагиров, ч’ам — у нивхов, алигналги / ангакок — у эскимосов, энэныльын — у чукчей, ананылгын — у коряков, яян — у нанайцев, ульчей, орочей, негидальцев и др. Были также специальные слова для женщин-шаманок: сеним — у кетов, весар нэ — у манси, удаган / утган — у якутов, долган, бурят, эвенков. Значения этих слов могли различаться. Например, нанайское яян происходит от яя — «песня-просьба о благополучии, обращенная к огню»; ненецкое тадибе — от глагола тадарась — «сойти с ума», «помешаться»; бурятское боо — от древнетюркского бögü — «мудрец» или китайского ву — «гадатель», «кудесник»; якутское ойун — от ой — «прыгать», «скакать» либо же «игра», «фокус»; чукотское енгенгым означает «имеющий енгенг» (духов-помощников); а слово удаган произошло от ут — «огонь» и ган — «женщина»[9]. Однако в любом случае эти слова означали особых людей, совершающих ритуалы особого типа — камлания, во время которых входили в транс и общались с божествами и духами.

Интересно, что для обозначения шаманского ритуала в науку вошло слово из другого, не эвенкийского, языка: «камлание» происходит от тюркского «кам», также означающего ритуального специалиста такого типа. А для обозначения особого состояния шамана во время камлания используются и вовсе иноязычные термины: греческое «экстаз» («перемещение», «исступление», «восхищение») и латинское «транс» («изменение», «переход из одного состояния в другое»); в современной исследовательской литературе больше принят второй термин.

Что такое шаманский транс?

Современная медицинская антропология относит шаманский транс к так называемым измененным состояниям сознания, или ИСС. ИСС включают в себя как привычные для большинства людей состояния (например, иногда возникающие при засыпании и пробуждении), так и необычные (например, медитативные, гипнотические или трансовые состояния). Современная международная система классификации болезней (МКБ-11) выделяет подразделы «Трансовое расстройство» и «Трансовое расстройство с одержимостью» внутри раздела «Диссоциативные расстройства», который относится к рубрике «Психические, поведенческие расстройства и расстройства нейропсихического развития». При этом важно подчеркнуть, что МКБ не рассматривает как патологию те состояния транса и одержимости, которые являются приемлемыми для соответствующей культурной или религиозной практики.

Эрика Бургиньон, специалист в области медицинской антропологии, много лет посвятившая изучению транса и одержимости в разных культурах мира, выделила три главных состояния в связи с этими феноменами: одержимость без транса (представление о болезни как вселяющемся зловредном агенте, универсально распространенное по миру), трансовую одержимость (характерную для африканских и афро-американских «культов одержимости» — зар, вуду, кандомбле, сантерия) и, наконец, транс без одержимости, или визионерский транс (характерный для культур шаманского типа)[10]. Для этих феноменов характерны разные проявления. Одержимость без транса — это приписывание болезненных ощущений, ухудшения самочувствия действию вселившегося в тело человека вредоносного (или нейтрального, но неудовлетворенного) духа (демона, духа болезни, души умершего); вселение происходит по воле магического специалиста (колдовская порча) либо самого духа. Это состояние обычно временно и подлежит лечению (изгнанию духа, экзорцизму). Трансовая одержимость осмысляется как вселение духа или божества, обычно доброжелательного и обладающего высоким статусом. Божество специально приглашают и готовятся к его визиту, вселение происходит по воле божества, которое полностью вытесняет личность адепта (этим объясняют посттрансовую амнезию, то есть почему человек, вышедший из транса данного типа, не помнит, что с ним происходило). Подчеркну, что в таких культах ритуальный лидер (например, бабалаво в сантерии, унган в вуду) не входит в транс — он лишь руководит ритуалом, следит за состоянием участников, общается с вселившимися в них божествами. Напротив, транс без одержимости, или визионерский транс, — удел как раз религиозного лидера (ритуальных специалистов этого типа принято называть шаманами). Для этого типа транса характерна большая степень контроля над измененным состоянием сознания: шаман по своей воле входит в транс (который — и это важно — понимается не как приход духа, а как переход души шамана в сверхъестественную реальность) и выходит из него; личность шамана не исчезает, нет и последующей амнезии. Шаман также может впускать в себя духов-помощников (чтобы «угостить» их и «продемонстрировать» их собравшимся — знаком присутствия духов являются издаваемые шаманом звукоподражания голосам животных и птиц), но при этом его собственная личность остается на месте. Основное содержание шаманского ритуала составляет не приход «сюда» божеств и духов, а путешествие души шамана «туда» — в иные миры.

Шаман камлает на острове Ольхон, озеро Байкал.

Svetlana Bondareva / Shutterstock

Три названных феномена имеют разную географическую и социально-культурную дистрибуцию, вплоть до того, что, сосуществуя в одном и том же обществе, они по-разному распределены среди населения. Например, трансовая одержимость характерна больше для женщин, транс без одержимости — для мужчин (особенно религиозных лидеров, шаманов), одержимость без транса связывается чаще всего с негативными последствиями колдовства и более равномерно распределена среди популяции (встречается среди женщин и детей, несколько реже — среди мужчин). При этом трансовая одержимость и транс без одержимости редко сосуществуют в рамках одной культуры; первая больше характерна для африканских и афро-американских обществ (наиболее распространена в Африке, южнее Сахары, — зафиксирована в 45% обследованных обществ), а также для Юго-Восточной Азии, второй — для Евразии и Северной Америки (например, обнаружен в 72% обществ североамериканских индейцев)[11].

Эрика Бургиньон в результате