Донбасс. Дорога домой: военно-политические заметки - Дарья Михайловна Асламова

Ознакомительный фрагментдолжны действовать сейчас, как украинцы. Просвещение, пропаганда и агитация. Если помощь из России сейчас придет, это будет чудо, но, как сказал товарищ Сталин, «чудес не бывает».

Почему они не читают Ленина?

Эллочка Рыбакова — из шахтерской семьи и сама мать шахтера, неотразимая, решительная женщина в красном берете и с яркими синими тенями на веках, майор милиции в отставке — просто ошеломила меня своим напором. Есть женщины в донбасских селениях!

— Я ничего не боюсь, — решительно говорит она. — Когда мы первый раз брали Белый дом[1], нам сказали: уйдите все, там мина. Но я же мусорша! У меня чуйка! Я им сказала: ребята, нас разводят. Дети и молодежь — назад, женщины — вперед. Менты нас не тронут. И мы второй раз взяли Белый дом.

Надо будет, Эллочка и в третий раз пойдет на штурм. Благодаря таким женщинам Донбасс выстоит. Или, как говорят демонстранты: да вы наших бабушек с тяпками в руках не видели! Вот кто встанет насмерть против бандеровцев! Им терять нечего.

Но с теорией революции у новых повстанцев плохо. Идут буйной толпой, захватывают административные здания, а потом не знают, что с ними делать, и уходят. О том, что надо устанавливать местную власть, объявлять референдум о федерации, создавать отряды самообороны, охранять лидеров, устанавливать посты на дорогах, строить баррикады, брать под контроль милицию и телевидение, как это делали «евромайдановцы», люди даже не думают. Дальше мочилова на улицах мысли не идут.

— Слабость протестов в отсутствие единого центра, — говорит журналист Сергей Шведко. — Все лидеры нас предали. Полная народная самодеятельность. Утром Донбасс просыпается, и начинаются звонки друг другу: «Ну шо? Была вчера движуха в Донецке?» или «А ты поедешь на движуху?» Люди хотят показать, что нас много и мы не согласны. Аппетиты растут. Еще в феврале те, кто выступал за федерализацию, считались чуть ли не сепаратистами, а сейчас они выглядят ретроградами и консерваторами. Не все горят желанием побежать в Россию, но все хотят, чтоб Россия нас защитила. Помните, как сербы кричали: «Россия! Помози!»

Путин для Донбасса сейчас как психотерапевт. Моя знакомая говорит мужу: «Давай детей уложим, а потом Путина посмотрим. Он меня на ночь успокаивает». Кто такой Путин вообще для Украины? Вот разводится семья. Муж-алкоголик бьет работящую, безропотную жену. Она, бедненькая, молчит и терпит, а потом приезжает теща со сковородкой. Вот и Путин стоит со своими танками на границе и обещает: будешь обижать русских, как долбану! И бывший муж начнет вести себя адекватно. Путин помогает нам уже тем, что он есть.

Мертворожденная страна

В 2007 году бывший афганец, писатель из Луганска Глеб Бобров написал роман-фантастику «Эпоха мертворожденных» о гражданской войне на Украине, в которой «западенская» армия при поддержке НАТО пытается силой усмирить Восточную Малороссию. Главный герой книги — полевой командир, из «наших», участник беспощадной партизанской войны. Книга оказалась пророческой. Читать ее сейчас и больно, и страшно.

Глеб Бобров похож на большого медведя, медлительного и опасного, особенно когда ворочает головой, стараясь расслышать собеседника (последствия контузии). В Афгане служил снайпером, награжден медалью «За отвагу».

— Существует два пласта нынешней ситуации на Украине: внешний и внутренний, — объясняет Глеб. — Западная англосаксонская цивилизация продолжает поход на Восток с тем, чтобы окончательно забить СССР. Принципиальная позиция — сломать Украину, сделать ее антироссийской. В перестроечные времена была договоренность с Западом (кто ж ее теперь помнит?). Так как отрыв Украины — это вопрос безопасности для России, то, следовательно, новая Украина должна быть нейтральной страной, с внеблоковым и безъядерным статусом. Как только она получила независимость, ситуацию тут же решили переиграть. Кличко уже заявил о том, что приглашает в страну войска НАТО. Для России это катастрофа. Если на восток Украины поставить «Томагавки», то они будут доставать до Урала. Это крушение геополитической системы безопасности. А значит, Россия этого никогда не допустит. Но люди, которые стоят на майдане, они же не мозгами работают, а эмоциями.

Другой пласт проблемы — внутренний. На Украине две ментальности: сельская, хуторская, и городская, русско-украинско-еврейская. Когда создавалась Украина, срочно требовалась какая-то идеология, которая могла бы объяснить создание единого государства из столь разных кусков. За основу взяли идеологию украинского национализма XIX века, поскольку другой не было. Русских в стране официально 8 миллионов, неофициально — 20 миллионов (многие при переписи на всякий случай записывались украинцами). Но самый ошеломляющий факт — русскоязычных в стране 83,7 процента! По данным знаменитого американского института Гэллапа (институт специализируется на изучении общественного мнения). Как проверяли? При тестировании по заказу Госдепа США людей спрашивали, на каком языке им проще отвечать, 83,7 процента ответили: на русском!

Идеология украинства зиждется на сельской ментальности. Вот моя хата, а тут хата кума, а там свояка. И эту сельскую ментальность, как презерватив, натягивают на всю Украину. А она не лезет, она сухая. У села нет государственного мышления и нет мышления на перспективу. Деревня — она упертая. А значит, невозможен компромисс.

Когда русские поддержали независимость Украины, они выдали огромный мандат доверия украинскому народу, который украинцы не оправдали. Для русских, живущих на Украине, есть три принципиальных вопроса, которые нельзя трогать, иначе — война. Первое — этническая принадлежность. Мы не хотим ассимиляции и смены языка. Я по паспорту Глiб (а не Глеб), а дочка Глiбовна. Учите мову, а не хотите, как говорит Ирина Фарион, тогда чемодан — вокзал — Россия. Второй вопрос — история. Мы не хотим, чтобы она переписывалась. Мой отец — фронтовик, прошел Вторую мировую, воевал с японцами. Я физически не могу признать бандеровцев патриотами Украины, а моего отца — оккупантом. Третье: ухудшение отношений с Россией. Для Украины Россия является угрозой самим фактом своего существования, поскольку базис украинского национализма — антироссийская риторика. А для нас Россия — как Мекка для арабов, наша духовная родина. Что делают украинцы? Они тупо продавливают все три вопроса к своей выгоде, доводя дело до войны. Но если придется воевать, я скорее возьму автомат и пойду стрелять в украинцев, чем в русских.

Что думают оптимисты

Журналист Андрей Дехтяренко из Луганска — это «новый украинец» с Востока, молодой, оптимистичный, красивый. По его мнению, все образуется, и Восток, как всегда, на следующих выборах одержит победу над Западом. «Нас же больше!» Категорически против вмешательства России, несмотря на то что большинство жителей Луганска митингует за введение на Украину миротворческих российских войск.

— В чем отличие украинца от россиянина? Украинец

---

Конец ознакомительного фрагмента Купить полную версию книги

---