Франя - Илья Бровтман

class="v">И прижимаясь к телу брата,

От горя плакала навзрыд.

Ни крошки хлеба, ни монетки.

Хоть от отчаянья кричи.

Над ними сжалилась соседка,

И сдала угол близ печи.

На узкой кованой кровати,

Где помещались лишь ничком,

Лежала, не снимая платье,

Укрывшись штопаным мешком.

Работы нет, дохода нету.

Идти на улицу — позор.

Ну, хоть с сумой иди по свету,

Или на паперть под собор.

Нет проку от пера и книжки.

Не беспокоит мужиков,

Что очень грамотна малышка,

И знает много языков.

Никто теперь не нанимает

За корку хлеба мыть полы.

Ведь чистоту не соблюдает

Народ. Сейчас не до метлы.

От голода не держат ноги,

И смерть вот-вот возьмёт с собой.

Вдруг показался на пороге

Мужик с курчавой бородой.

На стол ложатся хлеб и сало,

Кровянка, крылышки курей.

Она такого не видала,

Наверно, очень много дней.

Он, из котомки вынимая,

Пред Франею кладёт калач.

А девушка не понимает,

Что хочет этот бородач.

Дошло до Франи понемногу,

Что он зовёт её с собой,

Поехать в дальнюю дорогу

И стать законною женой.

Её, увидев на «Каличе»,

Амуром был сражён мужик,

И то, что Франя католичка

Преградой не было в тот миг.

Когда Амур стучится в двери,

Тогда при выборе жены,

Национальности и веры

Для человека не важны.

Так неожиданно просватал

Мужик, огромный как скала.

Проплакав на плече у брата

Всю ночь, согласие дала.

В одной церквушке православной,

Она уже грядущим днём,

По католически зеркально,

Крестилась перед алтарём.

Всплакнула с братиком немного,

Пролив слезу ему на грудь.

Потом присела на дорогу,

И тронулась в далёкий путь.

III

Какая ждёт сестричку доля?

Чем повстречает дальний край?

Как колосок в широком поле

Один остался Николай.

Ему едва минуло двадцать.

Хоть ростом мал, но полон сил.

Не ведая куда податься

Бесцельно городом бродил.

А время было не простое.

Распоясался хулиган.

Сидел в гостинице «Савойя»

Петлюра — главный атаман.

А мародёры без устали,

Весь день ходили по дворам

И те квартиры очищали,

Что не успела немчура.

Стрельцы явились сечевые,

И гайдамаки в зипунах.

Носились всадники шальные.

Вокруг витали смерть и страх.

Слоняясь в поисках работы,

Шёл по проспекту Николай.

Вдруг на углу окликнул кто-то:

— Иди сюда и прочитай!

Висела на стене «Савойя»

Доска, на ней белел листок.

Стояли юноши толпою,

Но прочитать никто не мог.

В недоумении ребята

Смотрели: — что там на доске.

Всё дело в том, что напечатан

Был текст на польском языке.

Язык своих шляхетных предков

Для Николая был родной.

Он говорил на нём нередко

До расставания с сестрой.

Вот от внимания робея,

Он объявление прочёл.

И окружившим ротозеям

Его дословно перевёл.

— Петлюре нужен был сотрудник

Для выполненья важных дел.

Секретных и особо трудных.

Чтоб польским хорошо владел.

Минуты даром не теряя

Вошёл он, дверь, толкнув плечом.

После беседы с Николаем,

Он принят был секретарём.

Случилось так, что атаману

С секретарями не везло.

Один из них был вечно пьяный,

Другой — судим за воровство.

Погиб от артобстрела третий,

Четвёртый неуч был и хам.

Паршивец планы рассекретил,

И убежал к большевикам.

А пятый был вполне приличный,

Но у него болела мать.

И он, как человек столичный,

Не стал из Киева бежать.

Всё это мучило Петлюру.

От безысходности грустил.

Достойную кандидатуру

Уже отчаялся найти.

В провинциальном городишке

Достойных не было, но вот

Явился грамотный парнишка,

И настоящий полиглот.

И этот парень сероглазый

Был мудр как Козьма Прутков.

Он удивил, промолвив сразу,

Что знает восемь языков.

Симон Васильевич заметил,

Что парень не имеет сил.

Его в гостиничном буфете

Он первым делом накормил.

Внезапно парень стал фигурой,

Работу эту обретя.

Все поручения Петлюры

Старался выполнять шутя.

Хотя печальным было время.

Не разберёшь: где фронт, где тыл.

На плечи непростое бремя

Симон Васильевич взвалил.

У патриотов в жилах стынет

Кровь. Не поймёшь: кто враг, кто друг.

Схватив когтями Украину,

Порвать стремятся все вокруг.

В Одессе слышна речь чужая,

Потомков Дюка Ришелье.

Набросились голодной стаей,

Приплыв туда на корабле.

Решили видно оккупанты:

Раз Дерибас и Лонжерон

Французы, значит у Антанты

Быть этот город обречён.

Гуляют в поле анархисты,

А с ними Нестор — атаман.

Во Львове и горах лесистых

Ясновельможный польский пан.

На Юзовку из Таганрога

Идут Деникина полки.

Бандитов разномастных много,

А в Киеве большевики.

Не помнил Коцюбинский Юра

О наставлениях отца.

Печально размышлял Петлюра

О приближении конца.

Он часто спорил с Николаем,

Ответ на свой вопрос искал

Ночами, с ним за чашкой чая:

Чем обусловлен их провал?

Сверлила мысль атамана

О том, что было не резон

Ещё во времена Богдана,

Идти к кому-то на поклон.

Вздыхая, размышлял мужчина,

Пытаясь отыскать ответ.

Старался рассмотреть причину

Дел нынешних сквозь толщу лет.

Одним бессонным чаепитьем,

Надвое разделив пирог,

Огромной череде событий

Он дать свою оценку смог:

— Ценю я подвиг Ярослава,

Когда чредою славных дел,

Могучей развитой державой

Князь сделал киевский удел.

Продумав всё довольно тонко,

Одно он всё же не учёл.

Не завещал своим потомкам,

Как нужно передать престол.

От этого меж кровных братьев

Пошла такая чехарда,

Что междоусобное проклятье

Пошло на долгие года.

Столкнувшись лбами, как бара́ны,

Страну отдали на раздор.