Гадюка - Биннур Шафак Нигиз

обратно, – ты и есть ребенок. – Я закрыла дверцу холодильника и встретилась с хмурым взглядом Мирача, который смотрел на меня как на ведьму. Я была достаточно высокой девушкой и, по сравнению со сверстницами, имела куда более физически развитое тело, но Мирач был намного выше. Мне приходилось задирать голову, чтобы посмотреть на брата, которого я только что назвала ребенком. Глупо отрицать, что меня это не напрягает.

– Ты называешь меня ребенком, игнорируя мой рост. Люди думают, что я твой старший брат.

– Мне двадцать один, – сказала я, глядя на него. – А ты не пьешь холодную воду.

Он поднял руки вверх в примирительном жесте.

– Ладно, сестренка, как скажешь.

– Хорошо. – Подойдя ближе, я поставила кувшин на кухонную столешницу и, встав на цыпочки, достала из шкафчика стакан. – Пей, – сказала я с торжествующей улыбкой, протягивая Мирачу полный воды стакан.

Внезапный порыв холодного воздуха скользнул по моей коже, выбивая меня из равновесия. Кухонные стены вокруг меня качнулись и задрожали. Я никому не рассказывала о приступах, которые в последнее время лишь участились, и списывала все на обычные перепады артериального давления. Но иногда опускавшаяся на меня ночная темнота действительно пугала.

Спустя некоторое время после того, как я начала просыпаться в липком поту, сон стал моим злейшим врагом. Главной причиной темных кругов под моими глазами был недосып. Я боялась уснуть, боялась вновь погрузиться в это беспокойное состояние и испытать ужас.

– Что с тобой? – От вопроса Мирача стены будто задрожали еще сильнее. Он обернулся, и я посмотрела в такие же, как у меня, карие глаза с алой окантовкой, сверкающей в свете уличных фонарей. Он снова нахмурил брови и положил мне руку на плечо. – Сестренка, ты в порядке? Ты странно ведешь себя в последнее время.

По правде говоря, я с той самой ночи накануне моего дня рождения чувствовала, что происходит нечто очень странное. В ночь, когда мне исполнился двадцать один год, луна погрузилась во тьму, и в городе разразилась настоящая снежная буря. Отрубилось все электричество, и жизнь словно остановилась. Метель быстро сменилась снежной бурей и всего за несколько часов нанесла серьезный ущерб всем жителям города. Похоже, я еще не до конца оправилась от шока, который испытала той ночью. И именно поэтому переживала подобные приступы. Мне казалось, что я ответственна за ту ужасную ночь, хоть и понимала, насколько такие мысли нелепы.

Та ночь и правда произвела на меня неизгладимое впечатление.

– Сестренка?

– Все в порядке, Мир, – ответила я с улыбкой. – Не переживай. В последнее время у меня падает давление. Вот и все.

– Тебе пора обратиться к врачу, – сказал Мирач, сделав глоток воды из стакана, который я ему протянула. – Вчера вечером ты отключилась на диване, а когда я подошел накрыть тебя пледом, ты так странно зыркнула на меня, что я испугался до смерти. – Он тихо рассмеялся. Я замерла и уставилась на него, не понимая, что он имеет в виду. Я ничего такого не помнила. – А когда я сказал тебе идти спать, ты начала нести какую-то непонятную чушь. – Мирач поставил стакан на кухонную стойку. – Ты во сне учишь новый язык, что ли? Будь на моем месте Миран, он бы точно обделался.

– Я даже не помню, что ты подходил ко мне, – растерянно произнесла я, сморщив нос и нахмурившись. – Не помню, как заснула…

– Думаю, ты пропустила фазу роста и сразу перескочила на фазу старения, – сказал он с насмешливой улыбкой, а потом сочувственно сжал мое плечо и добавил: – Даже не представляю мир, где нет тебя.

Его последние слова привлекли мое внимание. Я посмотрела в глаза младшему брату, испытывая сильнейшие эмоции, а потом накрыла его ладонь на моем плече и нежно погладила.

– Тебе придется привыкнуть к миру, в котором меня нет.

От моих слов он нахмурился.

– Что ты такое говоришь?

– Нельзя всегда находиться на своем месте, – прошептала я, и мой голос всколыхнул в моем сознании что-то скрытое, а в глазах Мирача появилось выражение, которое я никогда раньше не видела.

– Не говори так! Ты всегда будешь рядом, – произнес он как упрямый ребенок.

– От меня это не зависит, мы живем лишь той судьбой, что нам отвел Бог. – Я убрала ладонь. На лице Мирача отразилось недовольство, и он всем своим видом показывал, что не согласен с услышанным. Он упрямо и отчаянно замотал головой, и его упрямство рассмешило меня.

Главная причина его привязанности ко мне состояла в том, что наши родители вечно работали. Мама и папа проводили дни вдали от нас, и, как бы они ни старались уделять нам внимание и заботу, этого все равно было недостаточно. Кроме того, меня никогда не покидало ощущение, что с отцом я была ближе, а между мной и мамой пролегала настоящая бездна. Так что, поскольку их часто не было рядом, обязанность приглядывать за младшими братьями легла на мои плечи. Но меня никогда не тяготило это.

– Не грусти, – с улыбкой сказала я и, протянув руку, погладила его по щеке. – Вероятно, в следующем году тебя не будет рядом со мной. Разве ты не хотел поступать в универ в Анкаре?

– Это другое, я же буду приезжать на выходные, – ответил он.

– Почему ты ведешь себя так, как будто завтра я исчезну? – спросила я, нежно улыбаясь ему. – Я здесь и никуда не денусь. Сейчас не время загадывать будущее. Мы ведь не ясновидящие.

– Тогда не говори ничего, что может меня выбесить, – проворчал он. – Я пошел спать, устал до смерти.

– Приятных снов, солнышко, – сказала я, направляясь к холодильнику. – Пожалуйста, прими душ перед сном.

– А можно утром?

– Тогда у меня появится повод прийти в комнату и придушить тебя подушкой, Мирач.

– А я запрусь, – бросил он, небрежно отталкиваясь от двери.

Я бросила на него убийственный взгляд.

– Знаешь, на уроках боевого искусства нас научили не только драться, но и выбивать двери. Нет в жизни ничего важнее безопасности.

– Тогда никакие это не уроки боевого искусства, раз вас там учат не драться, а сразу быть якудза. – В ответ я посмотрела на него с хитрой улыбкой на лице, и он закатил глаза. – Ладно, понял я. Приму душ, а потом спать.

– Отлично. Если не уснешь – приходи сюда, я приготовлю блинчики. – Я открыла дверцу холодильника и подняла прозрачную крышку, под которой лежали яйца. – Я голодна как волк.

– Кстати, о волках. Слышала новости? – спросил Мирач, схватившись пальцами за дверной косяк, и вытянул голову. Его тело будто стало напоминать форму вопросительного знака, и я посмотрела в