Среди призраков. Рассуждение об эпохе метавселенной и генеративного искусственного интеллекта - Эрик Саден

Откуда что взялось

В истории глобальной сети – и ее все более заметного влияния на наши судьбы и общество – выделяют несколько этапов. Первой фазой ее всеобщего распространения – лет через тридцать после первых испытаний, проводившихся на военных базах и в университетах, – стал массовый выход в интернет в последней трети 1990-х годов, когда через экран персонального компьютера открылся путь к постоянно растущему числу страниц, а люди в личных целях или по роду деятельности за довольно незначительную плату получили возможность легко общаться, невзирая на физические расстояния. Так начиналась эпоха доступа. Казалось необычным – и сбивало с толку – то, что технология с опорой на быстро развивающуюся новую экономику, не требуя больших вложений и спеша облегчить жизнь людей и предприятий, как будто начинает выполнять общественную и даже больше – благотворительную миссию. В середине следующего десятилетия появился функционал, позволивший не просто знакомиться с документами, но и подавать голос – через заметки в блогах с простыми настройками или реагируя на «контент» – например, в комментариях под статьей в медиа. Параллельный расцвет социальных сетей дал людям возможность заявлять о себе и публично высказываться. Пришло время Web 2.0. Статус зрителя расширился: теперь он мог внести в происходящее свою, большую или малую, лепту.

Пройдет всего несколько лет, и в 2007-м с появлением айфона возникнет совершенно новая технико-экономическая логика, которая продолжит совершенствоваться: речь идет о персонализированных автоматических рекомендациях товаров и услуг для предполагаемой оптимизации нашей повседневной жизни. В дальнейшем эти алгоритмы будут неустанно развиваться и распространяться. В 2011 году на рынок выходит персональный цифровой помощник Siri, годом ранее приобретенный Apple и в конечном счете призванный направлять нас по нужному пути, невзирая на обстоятельства. В 2016 году появилось более цельное решение – умные колонки, способные приветливым голосом ответить на любой поставленный вопрос. Но не без своего рода задней мысли – незаметно склонить нас к выбору в пользу заинтересованной стороны. За десяток лет был разработан ряд весьма продвинутых средств для внешне доброжелательного и покровительственного алгоритмического сопровождения нашей жизни.

Ubik

Повсеместные локдауны, вызванные кризисом системы здравоохранения, усилили потребность в технологиях трех первых поколений, и в результате мы, – сохраняя относительную неподвижность, – принялись непрерывно просматривать веб-страницы, отправлять письма и сообщения, постить комментарии или получать рекомендации – например, по выбору товаров, услуг или видео для просмотра. К тому же мы теперь видели на экране своих собеседников, общение с ними стало непривычно долгим и чаще всего ежедневным. Казалось, такой порядок вещей идеально воплощает торжество принципа трех единств во французской классицистической драматургии XVII века: единства времени, места и действия. В то же время он ознаменовал становление нового этоса: наша связь со своей средой и другими людьми больше не требовала физического присутствия. Явление сродни телепортации со скоростью света – квинтэссенция «убиквитарности»[10]: индивид попал в мир, где будто нет швов, где составляющие не разделены и царит то, что можно назвать цифровым пантеизмом. Словно человечество поглотила матрица, в которой пространство и время сделались в определенном смысле взаимодополняющими измерениями, а любой элемент внутри теоретически может соединиться с другим, причем мгновенно.

Как не вспомнить тетралогию «Матрица»? Ее первая часть, вышедшая в 1999 году, рисует далекое будущее, где окружающий мир воспринимается людьми как вполне осязаемая реальность. Но в действительности это плод деятельности искусственных сущностей, вычислительных машин, которые, подчинив людей своей беспощадной воле, используют их как источник энергии. В нематериальном, всепоглощающем и абсолютно иллюзорном пространстве людей можно сравнить с узниками пещеры из «Государства» Платона, но в ее полностью синтезированной версии. Вместе с тем такая аналогия была бы слишком поспешной, она неверна: в художественной антиутопии Вачовски всемогущая и неуловимая сила манипулировала сознанием так, что симулякр не осознавался. Здесь же, в этом складывающемся четвертом измерении, происходит обратное в том смысле, что нам предлагается стать частью среды, готовой мгновенно исполнить любое ваше желание, не требуя ответных усилий. Здесь нет принуждения – по крайней мере, внешне, – это возможность моментально, как по волшебству оказаться среди людей или вещей, которые нам нужны, по личному желанию и следуя алгоритмам, что наполняют мир в буквальном смысле квантовой динамикой. Квантовый компьютер, который ученые разрабатывают с начала двухтысячных годов, только ускорит дело, освободив нас от евклидовых физических ограничений и погрузив в атмосферу, в которой желаемое и действительное в конечном счете всегда совпадают.

Если внимательно взглянуть на эту картину во временно́м аспекте, то наше существование покажется своего рода фантасмагорией – как будто им управляют механизмы, претендующие на совершенство и придерживающиеся логики, следование которой кажется немыслимым в обычной жизни. Таким образом, с начала нынешнего десятилетия складывается эпоха цифрового «интегралитаризма». На наших глазах всё новые области повседневного постепенно получают идеальную разметку. Всем и каждому обещаны комфорт и удовлетворение интересов, а обществу – оптимизация и стабильность в лучшем из миров: пиксельной среде, сгенерированной все более прихотливым искусственным интеллектом. Так процесс, запущенный в начале 2010-х годов и с тех пор набиравший обороты, раскрылся в полной мере.

Бурные годы

Пройдя через десятилетие проб и ошибок, цифровая экономика уподобилась наконец курице, несущей золотые яйца, заработав по новой модели: она стала экономикой данных и платформ. Потенциальная способность технологий трактовать наше поведение и давать ответные рекомендации привела к формированию баланса между спросом и предложением. Капитализм изменился: восполняя разрыв между спросом и предложением, он больше не нуждался в стратегических средствах, главные из которых – маркетинг и реклама. Если раньше перед ним стояла задача всеми правдами и неправдами продавать товары и услуги, то теперь важнее стало проникнуться эмпатией и влиться в течение нашей жизни через алгоритмический «рентген» нашей души и удовлетворение наших желаний «в один клик». Схема казалась надежной и «инклюзивной» (теоретически она доступна всем – и потребителям, и предпринимателям), золотой дождь мог пролиться на любую новую идею – или прихоть, способную упростить людям существование, зачарованные политики уповали на долгожданную панацею, которая вот-вот избавит нас от всех нынешних забот, – все это и объясняет произошедший тогда взлет «цифровых инноваций». «Сделать мир лучше» – эту мантру Силиконовой долины подхватили все стартаперы планеты.

Впервые в нашу эпоху экономика перестала ограничиваться извлечением прибыли и наметила следующую цивилизационную задачу: непрерывно и повсеместно создавать условия для лучшего миропорядка. Тогда и возник гигантский источник влияния: не государство, не монополия-вампир, но несколько олигополий под акронимом GAFAM[11]– они, в свою очередь, потянули