На Харроу-Хилл - Джон Вердон

Гурни так и подмывало высказать тревогу жёстче — вспомнить последствия, свидетелем которых он бывал, когда злых людей снабжали пистолетами и значками. Но, разумеется, Шнайдер и сам знал, к чему это может привести. Он поблагодарил за время — пожалуй, слишком сухо — и направился к стоянке.

Выйдя на продуваемую ветром парковку, он поразился капризам весны в горах северной части штата Нью-Йорк. Первый час после рассвета прошёл под низкими свинцовыми тучами; спустя два часа небо стало безупречно голубым, солнце согрело бетон, а теперь вновь облака закрыли небо, закружили снежинки.

Он застегнул молнию на нейлоновой ветровке, опустил голову и ускорил шаг к машине — старому, но всё ещё исправному «Аутбэку». Запустил двигатель, включил обогрев, проверил телефон. Одно сообщение — от Мадлен.

«Привет. Только что звонили из клиники. На стационарный пришло сообщение от некоего Майка Моргана — думаю, того самого, кто был твоим напарником. Просит перезвонить как можно скорее. Если меня не будет дома, я у Дейдры Винклер — у них два детёныша альпаки, я умираю от желания их увидеть. К ужину буду. Если сможешь, купи молока».

Майк Морган. Большинство воспоминаний, связанных с этим именем, были неприятны. Одно — несмываемо. Оно касалось события, которое породило между ними уникальную связь и вознесло Моргана на пьедестал героя нью-йоркской полиции — пока сияние не померкло, после выявления его менее достойных поступков.

Неприятный вопрос всплыл сам собой: чего ему нужно? Гурни размышлял об этом почти всю пятидесятиминутную дорогу домой, в Уолнат-Кроссинг.

На трехкилометровой грунтовке от окружного шоссе к дому, на вершине холма, где они с Мадлен обосновались после переезда из города, он заметил, что ветер стих, а снежинок стало меньше. Белая пудра покрыла ветви старых яблонь вдоль дороги, кусты форзиции, заросшее пастбище между амбаром и их фермерским домом.

Он припарковался на привычном месте у двери в прихожую. Стоило ему выйти, как стайка жёлтых вьюрков сорвалась из заснеженного куста сирени и стрелой умчалась через пастбище к вишнёвой роще. Он быстро прошёл в дом, повесил ветровку, пересёк большую кухню и направился прямо к стационарному телефону в кабинете.

Прослушал сообщение Моргана, записал номер. Голос звучал натянутым — возможно, даже испуганным.

Скорее из любопытства, чем из внутренней готовности, он набрал номер.

Морган ответил после первого же гудка:

— Дэйв! Спасибо, что перезвонил. Я правда ценю это. Чёрт, как приятно слышать твой голос. Как ты?

— Серьёзных проблем нет. Что у тебя случилось?

— Сейчас всё… не так. Даже больше, чем «не так». Поэтому мне нужно с тобой поговорить. Ты в курсе моей ситуации?

— Я даже не знаю, о чём речь.

— Верно. Конечно. Мы же целую вечность не общались. Я в Ларчфилде. Точнее, я начальник сельской полиции. Поверишь?

Гурни промолчал, внутренне отметив, что верится с трудом:

— Где находится Ларчфилд?

— Час езды к северу от Уолнат-Кроссинга. Не удивлюсь, если не слышал. Тихо, спокойно. Уровень тяжких — почти ноль. Убийств у нас не было никогда. До вчерашнего вечера.

— Я слушаю.

— Я надеялся поговорить лично.

— По телефону рассказать не можешь?

— Ситуация странная. Слишком много точек зрения. Я не могу позволить себе всё испортить. Можно я приеду и всё объясню?

Гурни замялся:

— Когда?

— Могу быть у тебя через час.

Он посмотрел на телефон: 14:58. Желания видеться с этим человеком не было, но в их общей истории был момент, который исключал отказ.

— Адрес у тебя есть?

В голосе Моргана прозвенело явное возбуждение:

— Конечно. Ты же знаменит. Ты ведь в курсе, да? В прошлом году о тебе трубили все северные новости: «Отставной коп из Сити раскрывает убийства в Уайт-Ривер». Слава богу, тебя оказалось легко найти!

Гурни промолчал.

— Тогда еду. Увидимся через час.

3.

Хотя их сотрудничество длилось всего десять месяцев, о личной жизни Майка Моргана Гурни знал больше, чем о ком-либо из напарников за двадцать пять лет в нью-йоркской полиции. С того дня, как Морган пришёл на смену уходящему на пенсию напарнику Гурни в отдел убийств, он относился к нему как к исповеднику — и Гурни узнал больше, чем хотел, о вечной тяге Майка к одобрению отца-полицейского, о безрассудных похождениях с женщинами, о накатывающих волнах паранойи.

Он также был свидетелем его одержимости внешним порядком — особенно пунктуальностью. Потому не удивился, когда ровно в 15:59 чёрный «Шевроле Тахо», прорезая колею по низкому пастбищу, остановился у дома.

Гурни вышел через прихожую и открыл боковую дверь. В прохладе смешались запахи мокрого снега и поднимающейся весенней травы. Он наблюдал, как большой внедорожник с круглой эмблемой полицейского управления Ларчфилда на дверце подкатывает к его «Аутбэку».

Морган выбрался из машины, тревожно оглядел поля и холмы, потом двинулся по тропинке между домом и грядой спаржи. На нем были безупречно выглаженные черные брюки и серая рубашка, с петлицами, на которых было три звезды — знак начальника полиции города. Хотя фигура у него по-прежнему оставалась подтянутой, атлетичной, походка показалась Гурни тяжелее, чем он запомнил, а тревожные морщины на лице будто прорезались глубже.

Подойдя, протянул руку, улыбнулся и слегка лихорадочно сказал:

— Дэвид! Ух ты! Черт, как рад тебя видеть. Давненько не встречались, а?

Он резко стиснул руку Гурни и так же резко – ослабил хватку — словно вспомнил о дурной привычке.

— Привет, Майк.

Морган глубоко вздохнул, медленно выдохнул, раздув щеки, отступил на шаг и снова окинул взглядом окрестные холмы и поля.

— Ты и правда тут, да? Ни одного дома поблизости. Тебя это устраивает?

— Почему нет?

— Я о том, что это настоящая глушь. Вокруг ни души. Сколько у вас земли?

— Около двадцати гектар. Раньше это была ферма. В основном старые пастбища. Пара небольших каменоломен. Заросли вишни и клена. Да и тропинок — уйма.

Морган кивнул, не слишком вникая в сказанное, снова скользнул глазами по сторонам.

— Змеи у вас есть?

— Не особо. Ничего ядовитого.

— Ненавижу змей. Всегда ненавидел. Как-то читал о парне, который засунул гремучую в почтовый ящик соседу. Представляешь?

Гурни отступил от двери, приглашающе повел рукой:

— Хочешь войти?

— Спасибо.

Он провел гостя через прихожую на кухню, к круглому сосновому столу у застекленной двери. Собрал в стопку заметки к лекции для академии и отодвинул их в сторону.

— Присаживайся. Кофе? Чай?

Морган пожал