По следам Лед-птицы - Анастасия Садченко

скатерть свешивалась до пола, а кушанья, оставленные с завтрака, так и стояли на столе. Ковер сбился под ногами, так что об него запнулся каждый. Мороз даже стукнул посохом, недовольно расправляя снежное кружево, но все было бесполезно: складка тут же образовалась у порога.

— На лицо следы борьбы, — задумчиво обвела взглядом горницу Василиса. — Снегурка явно не сдалась без боя.

— Да я просто… не привык гостей принимать, — пробасил Мороз. — Лучше я вас сразу к ней в светелку проведу, не на что тут глазеть.

Он захлопнул дверь в кладовую прямо перед носом царевны и махнул рукавицей в дальний конец коридора. Пожав плечами, Василиса направилась туда.

Дверь выглядела обычной — такой же, как все двери в тереме Мороза: увитой ледяными цветами и фруктами, с кованой из снега ручкой и маленьким решетчатым окошечком на уровне глаз, чтобы всегда можно было посмотреть, кто к тебе пожаловал.

За нею пряталась светлая комнатка. Все в ней было аккуратно, прибрано, все стояло на своих местах. Сундуки сверкали чистотой, снежное покрывало было расправлено на постели, а на полках, рядок к рядку, стояли детские игрушки, готовые отправиться к своим новым хозяевам под бой курантов. Лишь шитье на столике лежало небрежно, точно не на своем месте было.

— Следов борьбы нет. Значит, либо доверяла тому, кто ее украл, либо не посчитала опасным…

Баюн повел носом. Усы его дернулись, точно он почуял что. Белый воротничок на черной шерстке вздыбился. Кот напрягся всем телом, готовясь к прыжку, и, едва не врезавшись в лавку, приземлился прямо под нее. Старательно выцарапывая что-то прямо изо льда, он чуть ли не причмокивал от удовольствия, и только из-за этого Василиса поняла, что именно он там обнаружил.

— Мыши⁈

— Да нет, — разочарованно проговорил Баюн. — Пусто.

— Уж лучше пусто, чем мыши.

По взгляду Баюна было понятно, что он совсем не согласен со своей хозяйкой, но спорить с ней не собирается: он выше этого.

— Доставай перо, Василиса! Будем что-нибудь придумывать.

Еще раз осмотрев всю комнату — уже через сыскательное стеклышко — и не найдя больше ничего подозрительного, царевна вытащила из сумки перо Жар-птицы.

— И что мне с ним делать?

— Тш-ш-ш! — зашипел Баюн. — Отпусти его. Пусть летает.

Перо, выпущенное на волю, на несколько мгновений зависло в воздухе. Медленно задрожало, заколыхалось, будто не знало, в какую сторону ему отправиться, пока не заметалось по комнате. Движения его становились все беспорядочнее, все острее, и вскоре светлица засияла ярче прежнего. Нити света, которые оставляло за собой перо, вибрировали в воздухе и казались такими плотными, такими явными, что Василиса даже пошевелиться сначала боялась.

Но вскоре страх пропал. Царевна сделала шаг, протянула руку — пальцы прошли прямо сквозь свет. Перо, потускнев, опустилось на стол.

— Оно снова загорится? — нерешительно проговорила девушка.

— Загорится, коли напитаем волшебством Жар-птичьим, — пожал плечами кот.

— Так его тут много и без того.

— Не совсем, — протянул Баюн. — Оно тут было, да только нет его уже здесь. Выдохлось. То, что видимо сейчас нашему глазу, лишь следы Жар-птицы, не ее сила.

Василиса непонимающе посмотрела на кота. Еще раз провела ладонью по световым нитям, что уже таяли в воздухе, и внезапная догадка осенила ее.

— Хочешь сказать, это Жар-птица забрала Снегурку? Но они же сестры!

— То, что я хотел сказать, я уже сказал. А решать, что с этим делать, тебе.

— Тогда не разлеживайся на чужой лавке, Баюн. Мы отправляемся к моей сестрице Прекрасной за Жар-птицей.

Глава 2

Коротко доложив Морозу, что светлица Снегурки осмотрена, что ничего подозрительного там почти не найдено, но есть одна зацепка — какая, однако, Василиса пока не расскажет, чтобы не беспокоить дедушку понапрасну — царевна пообещала как можно скорее найти пропажу и наконец-то вышла из ледяного терема. Подхватив Баюна на руки, девушка залихватски прищелкнула каблуками несколько раз.

— Ну что, готов к пятой скорости?

— Имей совесть, это же еще быстрее, чем на тройке будет!

— А ты глаза зажмурь. И ко мне прижмись, чтоб не так холодно было.

Хорошенько укутавшись в платок, так, что остались видны только глаза — и те, укрытые толстыми стеклами противоснежных очков — Василиса рванула вперед.

Замелькали пригорки, зашумела метель прямо над ухом, захрустел снег под каблуками, да так оглушительно, что хотелось руки к ушам прижать, да нельзя: Баюна держать нужно. Снежинки летели прямо в глаза, налипали на стекла и разлетались кто куда от сильных порывов ветра.

Чудом избегая стылых речек, не поскальзываясь на их льдистых берегах, не врезавшись ни в одно дерево, царевна наконец-то добралась до Цветочного края, где жила ее средняя сестрица — Василиса Прекрасная. Назван был край не просто так: еще ранней весной оживали там луга, поляны, окрашивая зелень разноцветием благоуханным. А в тереме Василисы и вовсе не увядали цветы никогда: даже в самую студеную пору во внутреннем садике цвели ромашки, васильки и мальва, качала ветвями сирень, а вьюн-проказник то и дело выбирался наружу, чтоб покрасоваться своими побегами перед гостями белокаменных палат.

Сейчас, еще в начале декабря, когда в остальных краях Берендеева царства правил снег и мороз, в Цветочном крае все жило наступлением будущей весны. Едва укрытая снежным покрывалом трава проглядывала то тут, то там на истоптанной лошадьми тропинке, между деревьев сновали зайцы, так и не сменившие свои шкурки на белые.

Василиса наконец-то остановилась и вдохнула теплый воздух полной грудью. Если пробежать еще верст десять, то можно и до Морского царства добраться… Правда, куда сейчас в море плавать? Зима! Пусть и такая теплая.

— Долго мы еще на дороге стоять будем-м? — поинтересовался Баюн, прерывая размышления хозяйки. — Затопчут ведь.

Царевна обернулась: и правда, на них мчался всадник на гнедом коне. Щелкнув каблуками еще раз и превратив скороходы в обычные сапожки, Василиса отбежала в сторону.

— Э-ге-гей! Не стойте на дороге! — весело прокричал золотоволосый всадник, в котором нетрудно было узнать Ивана, супруга Василисы Прекрасной.

— Э-ге-гей! — откликнулась тут же девушка.

— Тпр-ру!

Иван остановил коня, поравнявшись с царевной.

— Василиса, ты ли это?

— Она, она, да не одна, — проворчал кот.

— И Баюн с тобой? Вот так радость! Забирайся на Зорьку, я мигом домчу нас до дома!

Царевна с довольной улыбкой забралась на коня. Кот, не желая оказаться снова так близко к лошадиным зубам, всеми лапами держался за Василису, то оказываясь у нее на плечах, то свисая с локтя, то когтями проходясь по кожаному ремню.

— Пошла, родненькая! Н-но! — пристукнул ногами по подпруге Иван и обернулся к сестрице