Восток в новейший период (1945-2000 гг.) - Коллектив авторов

националистические максимы в их полном объеме и в светских понятиях мало что значат. Нередко националистическая идеология принимала традиционные черты. Так что модернизация восточного общества сопровождалась известной традиционализацией внедряющихся в него современных форм общественной жизни, и наоборот. Лидеры, для которых идея нации была главным источником мотиваций, осваивали не религиозные максимы, а в первую очередь морально-этические установки религиозных доктрин и религиозно-философских учений и освященные ими культурные ценности. Духовенство в государственной структуре, со своей стороны, обычно стремилось найти точки сближения религиозных доктрин с секулярным национализмом. Если на официальном уровне национализм и религия сосуществуют в согласии, то на неофициальном они нередко находятся в конфронтации. Религия, чаще всего в фундаменталистской форме, питает инакомыслие, противопоставляя существующим режимам свои представления об идеальном порядке вещей.

В общественной мысли на постколониальном Востоке сосуществовали в противоборстве три основных течения: радикально-западническое, почвенническое негативистское по отношению к западной культуре, и универсалистское.

Первое было ориентировано на вестернизацию восточного общества. Либералы и технократы-западники считали, что развитие Востока возможно только в фарватере Запада, и мерили восточную действительность западными мерками.

Почвенники традиционалистского толка придерживались культурного изоляционизма. Они были убеждены в возможности национального возрождения на основе традиционных моральных и духовных ценностей, впрочем, порою в сочетании с элементами марксизма, западных социал-реформистских учений и местных национальных программ светского содержания (различные варианты «исламского социализма», концепция сарводвий в Индии). Пик активности почвенников относится к 1970-м годам.

Универсалисты отталкивались от представления, что мировая цивилизация является результатом взаимодействия национальных культур, ценностей европейской и восточной цивилизаций. Приверженцы этого течения считали необходимым усвоение Востоком западных методов организации труда, положительных знаний, современных технологий и т. д., что не должно мешать ему оставаться самим собой.

Существовали также компромиссные, симбиозные и синтезированные варианты этих течений, в которых по-разному сочетались традиционное и современное начала. Сторонники крайних взглядов были немногочисленны.

Но общим для большей части восточной интеллектуальной элиты современной формации, в том числе и для многих традиционалистов-почвенников, было желание понять, в какой мере национальное культурное наследие может способствовать становлению и функционированию современного общества, или как стать современным, сохранив национальное своеобразие в условиях интернационализации и универсализации материальных и культурных ценностей.

Осмысление результатов взаимодействия между Востоком и Западом оставалось крайне важным для восточного общественного сознания. Для него было характерно двойственное отношение к Западу. Еще недавно оно уповало на цивилизаторскую роль Запада и познавало национальное бытие преимущественно через призму его восприятия Западом. В нем в целом доминировал стереотип представления об отсталости Востока и его зависимости от Запада. Восточная общественность желала «учиться» у него, стремясь вырваться из пут традиционной архаики. Она заимствовала и заимствует у Запада то, что, по ее мнению, в наибольшей степени отвечает нуждам восточных обществ в данный момент.

Однако если еще в первой половине XX в. историческому опыту Запада придавалось универсальное значение, и восточные прогрессисты желали учиться у Запада, чтобы «стать Западом», то со временем все более отчетливо выявлялось стремление догнать развитые страны Запада, не перенимая слепо их опыт, опираясь на собственные силы и используя достижения евро-атлантической цивилизации, прежде всего, в области материального производства. Восток заново открывал для себя западный мир, переосмысливая достижения мировой цивилизации в свете реалий восточного общества. Одной из главных задач национальных правительств было формирование государственно-национальной идентичности у населения на пути деколонизации — освобождения культуры от западного влияния; вырабатывалась национальная идеология, происходило переосмысление национальной истории, возрождались культурные и духовные ценности во имя сохранения национальной специфики как средства самоутверждения. Восток не желал оставаться «пасынком истории», эксплуатируемым и униженным, а в определении своего места в истории призывал на помощь дух национального прошлого. Менялись сложившиеся в колониальный период стереотипные представления о Востоке и Западе. Последний часто отождествлялся с империализмом как обобщенной формой неравенства и несправедливости. Крепло убеждение, что Запад исчерпал свой цивилизаторский потенциал.

В последней четверти XX в. протест против евро-атлантической экспансии, отторжение связанной с ней техницистско-индивидуалистической цивилизации и неизбежной стандартизации образа жизни принял особый размах. Восточное общество сознательно, а чаще неосознанно, сопротивлялось западно ориентированному «новому», хотя оно пользовалось плодами научно-технической и технологической революции, переворота в области информационных систем, интернационализации производства, потребностей и потребления, а также культурных ценностей. Росло внимание к системам ценностей, смыслов и символов, относящимся к традиционным религиозно-этическим представлениям.

Одни западники становились националистами, другие искали выход из духовного кризиса в родной старине. Традиции, традиционные религии и религиозно-философские учения, которые всегда давали Востоку уверенность в духовном превосходстве над Западом, составляли подчас органичную часть национальных идеологий. Для многих политиков и интеллигенции родная старина становилась прибежищем всякий раз, когда терпели неудачу попытки достигнуть национальных целей по западным моделям.

Не готовый заимствовать нововведения, которые несла с собой модернизация «в чистом», т. е. евро-атлантическом, виде. Восток придавал им своеобразную восточную интерпретацию. Но модернизация неизбежно была связана с вестернизацией и секуляризмом, сопровождалась экспансией западного образа жизни и мыслей, так как современная экономика не может развиваться без современного уровня образованности и культуры труда. В результате межцивилизационных взаимодействий происходило размывание восточной специфики. И как бы ни сопротивлялся традиционный афро-азиатский мир напору сил модернизации, процессы глобализации как фазы общественного развития человечества развиваются по принципиальной схеме, некогда заданной Западной Европой.

Глава 4

Марокко

Э.В. Павлуцкая

Ко времени окончания Второй мировой войны (с 1912 г.) Марокко оставалось протекторатом Франции во главе с французским генеральным резидентом. До получения страной независимости в 1956 г. сменилось шесть назначенцев, что свидетельствовало о сложной обстановке в стране. Среди них были генералы, дипломаты, политики. Номинальная власть принадлежала (с 1927 г.) султану шерифской империи Мухаммеду бен Юсефу. Северо-восточная часть страны с 1912 г. находилась под юрисдикцией Испании во главе с часто менявшимся верховным комиссаром. Номинальная власть принадлежала халифу — наместнику марокканского султана. Город Танжер в 1923 г. получил статус международной зоны.

Окончательно сложилась аграрно-сырьевая экономика страны при доминирующих позициях французского капитала. Страна превратилась в рынок сбыта и сферу приложения капитала Запада и в этом качестве стала частью мирового капиталистического хозяйства. Образовались два сектора относительно развитой колониальной и весьма отсталой национальной экономики страны. Султанская семья и ее окружение приобщились к западной рыночной экономике. Об экономической отсталости свидетельствовал такой обобщающий показатель, как национальный доход на душу населения — около 150 долл. (1953 г.), в шесть раз меньше, чем во Франции, и в 14 раз меньше, чем в США.

Борьба за государственный суверенитет

Марокко внесло значительный вклад в победу союзников во Второй мировой войне непосредственным участием своих солдат в военных действиях, что сказалось на умонастроениях марокканцев.