Суннитско-шиитские противоречия в контексте геополитики региона Ближнего Востока (1979–2016) - Александр Андреевич Кузнецов

управления нефтяными предприятиями в Киренаике начиная с апреля 2011 г.[214] Прямые вливания Катара в экономику повстанцев составили 100 миллионов долларов (при общем бюджете ПНС 400 миллионов)[215]. Излишне говорить о мощнейшей пропагандистской поддержке, которую оказывал повстанцам катарский телеканал «Аль-Джазира».

В Египте катарцы поддержали Партию свободы и справедливости (ПСС), организованную на основе местного отделения «Братьев-мусульман», достаточно влиятельного и популярного среди народных масс. Победа ПСС на парламентских выборах в АРЕ в июне 2012 г. и избрание президентом страны одного из лидеров этой партии Мухаммеда Мурси стали большим политическим достижением Катара. За год нахождения у власти «Братьев-мусульман» Доха потратила на помощь Египту около 16 миллиардов долларов[216].

Достаточно сложную игру Доха вела в сирийском кризисе. Как уже было указано, правящая семья Катара поддерживала на протяжении десятилетия партнерские, дружественные отношения с сирийским режимом. Поддержка Катаром «сирийской революции», которая началась не сразу, а только с осени 2011 г., была обусловлена двумя факторами. Во-первых, согласованными с США планами по приводу к власти в Дамаске своих ставленников из числа «Братьев-мусульман». Во-вторых, желанием защитить свои геоэкономические интересы с помощью нового газопровода, который предполагалось провести из Катара к берегам Средиземного моря. Наиболее масштабным проектом по транспортировке энергоносителей должен был стать «суннитский газопровод», предназначенный для транзита природного газа из Катара к средиземноморскому побережью Сирии, откуда он должен был доставляться далее либо с подключением к проектируемому газопроводу «Набукко», либо танкерами после сжижения и превращения в СПГ. Данная ситуация привела к кратковременному сирийско-катарскому сближению в 2008–2010 гг., установлению хороших личных отношений между президентом САР Башаром Асадом и эмиром Катара Хамадом аль-Тани и даже подписанию двустороннего договора о сотрудничестве в сфере обороны в 2010 г. [217] Излишне говорить о том, что такой проект в случае осуществления представил бы серьезную конкуренцию действиям «Газпрома» на европейском рынке.

В июле 2011 г., уже после начала антиправительственных протестов в Сирии, между правительствами Сирии, Ирана и Ирака было подписано соглашение о строительстве «Исламского газопровода» стоимостью в 12 миллиардов долларов, предназначенного для транспортировки иранского природного газа к средиземноморскому побережью Сирии с возможным последующим выводом экспорта на Европу. Это соглашение фактически закрывало тему катарского газопровода через территорию Сирии. Дамаск предпочел сотрудничество на газовом направлении со своим старым стратегическим партнером – Исламской Республикой. Сразу же за этим последовало существенное охлаждение отношений между Катаром и Сирией, носивших до этого союзнический характер. С июля 2011 г. катарская телекомпания «Аль-Джазира», до этого уделявшая сравнительно небольшое внимание сирийским событиям, перешла к массированной антиасадовской пропаганде и стала открыто поддерживать сирийскую непримиримую оппозицию. В марте 2012 г. в Дохе при поддержке эмира Катара Хамада аль-Тани была создана Национальная коалиция оппозиционных и революционных сил (НКОРС), призванная стать объединяющим органом сирийской эмигрантской оппозиции. В мае 2012 г., уже после официального закрытия катарского посольства в САР, незадолго до парламентских выборов в Дамаске с неофициальным визитом побывала высокопоставленная катарская делегация. В ходе переговоров представители эмира аль-Тани предложили Башару Асаду сформировать коалиционное правительство с участием представителей движения «Братья-мусульмане», что позволило бы Дохе эффективно влиять на сирийскую политику. В обмен на это они предлагали прекращение поддержки эмигрантской оппозиции и восстановление отношений в полном объеме. После отказа сирийской стороны от подобных предложений на порядок возросло финансирование Дохой джихадистских вооруженных формирований, что привело к эскалации гражданской войны в Сирии[218]. Правительство Катара начиная с 2012 г. предпринимало энергичные меры для внешнеполитической и дипломатической изоляции САР. В январе 2012 г. по инициативе Катара и Саудовской Аравии было приостановлено членство Сирии в Лиге арабских государств (ЛАГ). В октябре 2012 г. эмир Катара Хамад бен Халифа выступил с предложением ввести в Сирию миротворческий контингент ЛАГ для того, чтобы «предотвратить геноцид сирийского народа диктаторским режимом Асада»[219]. На начальном этапе гражданской войны в Сирии (2012–2013) ядро моджахедов-иностранцев составляли ливийские боевики, пользовавшиеся покровительством Катара[220].

Катарская экспансия в регионе вызвала глубокое недовольство со стороны Саудовской Аравии. С начала 2000-х гг. правящие элиты КСА и ОАЭ рассматривают «Братьев-мусульман» в качестве подрывной организации, стремящейся к свержению монархических режимов в государствах Персидского залива. Достаточно сказать, что министр внутренних дел ОАЭ Заки Хальфан, отвечая на вопрос телекомпании «Аль-Арабийя» о том, «кто более всего опасен для стран залива: Иран, Израиль или “Братья-мусульмане”», не задумываясь ответил: «Братья-мусульмане»[221]. Сам Катар с незначительным коренным населением (400 тысяч человек), все представители которого находятся на содержании у государства, и полным отсутствием внутренней оппозиции может не опасаться революций, а вот Саудовской Аравии активизация деятельности «Братьев» напрямую угрожает. Значительное недовольство в Эр-Рияде вызвал и рост катарского влияния в Египте. Саудовское руководство, которое было связано со свергнутым президентом Хосни Мубараком отношениями стратегического партнерства, не могло примириться с режимом «Братьев-мусульман» в этой стране. В 2014 г. рядом ближневосточных СМИ были распространены записи разговоров, якобы имевших место в январе 2011 г. между эмиром Хамадом бен Халифой и ливийским лидером Муаммаром Каддафи, в которых глава катарского государства обсуждал с собеседником перспективы раздела КСА с аннексией Катаром нефтеносной провинции Шаркийя[222]. Одновременно США также начали пересматривать свое отношение к «арабским революциям». В немалой степени под американским давлением Хамад бен Халифа в июле 2013 г. отрекся от престола в пользу своего сына Тамима. Это было связано с репутацией «покровителя джихадистов и террористов», сформировавшейся вокруг старого катарского эмира.

В результате временный союз между КСА и Катаром, сложившийся в период активной фазы свержения правительства Каддафи в Ливии и первого этапа гражданской войны в Сирии, сменился открытым недоверием, а затем конфронтацией и разрывом. 5 марта 2014 г. Саудовская Аравия, Объединенные Арабские Эмираты и Бахрейн отозвали своих послов из Дохи. Этот дипломатический демарш сопровождался рядом требований к Катару, главным из которых было прекращение поддержки «Братьев-мусульман» и предоставления политического убежища диссидентам-исламистам (зачастую экстремистской направленности) из арабских стран, особенно из государств Персидского залива[223]. В 2014 г. конфликт удалось приглушить благодаря посредничеству США и обещаниям эмира Тамима удовлетворить требования партнеров по Совету сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ). Отметим, что эти обещания так и остались нереализованными. Однако мартовский кризис 2014 г. показал наличие серьезного кризиса в рамках ССАГПЗ. Противоречия между членами этого объединения, созданного в 1981 г. с целью экономической интеграции и противостояния иранской экспансии, оказались слишком глубокими. Дальнейшие события фактически поставили эту международную организацию на грань раскола.

Новый раунд катарско-саудовского конфликта начался уже в мае 2017 г. Во второй половине мая 2017 г. телеканалы «Аль-Арабия» и «Скай ньюз Арабия» начали информационную кампанию против правящей семьи Катара. При этом были продемонстрированы записи разговоров (их подлинность пока неясна) бывшего эмира Хамада