Сяо Тай и Божества Северного Ковша - Виталий Хонихоев

говорят, что потому ее и нельзя назвать одним именем. Недостаточно назвать лишь один ее аспект, будь то Несущая Дары Смерти или Возлюбленная. Она и Дурга и Кали и Шияма, выражение гнева и ярости Шакти и уважаемая Дэви Джи… и еще сто восемь имен. Но какой она была с тобой? Когда еще ты — жила? Когда бесполезный серый комочек мышц толкал кровь по твоим венам, а яблоки глаз были влажными — какой она была? Не подумай, что я хочу вызнать ее секреты, куда мне до Госпожи… я просто хочу знать о ней что-то особенное. То, что не все знают, понимаешь? Что? Милосердная? Никогда бы не подумала… милосердная. Хотя Госпожа всегда увлекалась парадоксами… подумать только… милосердная. Мы точно про одну и ту же Госпожу говорим? В последний раз как она сбежала со свадьбы, во время побега половину дворцовой стражи поубивала… да еще как затейливо. Командира Демонической Стражи прямо на самый высокий флагшток насадила, как на вертел… так и висел несколько лет, никто не решался его снять пока Господин Яма изволил гневаться…

Демоница следует дальше мимо стражей с массивными боевыми молотами, мимо главных ворот. Она тащит душу за собой, в боковой, менее заметный проход, ведущий к огромной ритуальной площади перед дворцом. В центре площади уже возвышался алтарь из красного мрамора, испещренный рунами и желобами для стока. Он был пугающе чист.

— Тебе так повезло, знаешь? — вдруг прошептала демоница, и в ее голосе пропали игривые нотки, сменившись почти благоговейным трепетом. — Не каждой душе выпадает такая честь. Увидеть все это великолепие так близко. Стать частью великого события. Свадьба Господина и Госпожи… начало Кали-Юги. Эры Кали, Эпохи Перемен! Что? Ну да, наверху считают, что Кали Юга — это эпоха войн и хаоса… но мы тут внизу называем это Эрой Перемен. Что? По существу, это одно и то же. Наконец Небеса дрогнут перед совместной силой и мощью Верховного Владыки Ямы и Темной Госпожи Дурги! Долой тиранию Неба! То, чему ты станешь свидетелем — не просто свадьба. Это то, что потрясет основы основ и свергнет этих зажравшихся белолицых тварей, что называют себя божествами. Знаешь… даже Нефритовый Император не бессмертен…

Демоница остановилась прямо перед ступенями, ведущими к алтарю, и осмотрелась.

— Завидую тебе. — говорит демоница: — ты будешь близка к ней… снова. Обычная смертная, Серебряный Голос Поднебесной, ставшая сперва грозным военачальником новой династии, а потом Ее Первой Жрицей. Это чудо что ты до сих пор не ушла в лимб, осталась целой и невредимой, сохранила свою энергию и личность через сколько? Две тысячи лет? В Поднебесной и то две сотни уже прошло, но ты — сохранилась! Это просто невероятно! — демоница делает шаг вперед и ее рука ложится на темно-красную поверхность жертвенного алтаря.

— А вот и он. Главное украшение нашего праздника. Сердце грядущего ритуала. Посмотри на него хорошенько, — ее голос стал ниже, бархатистее. — Разве он не великолепен? Это кровавый мрамор, глупышка. Или, как его еще называют, Камень Памяти. Говорят, он не был красным, когда Владыка Яма воздвиг его в незапамятные времена. Он был бел, как кость первого грешника. Свой цвет он приобрел после тысяч жертвоприношений, с каждой жертвой добавляя оттенок, напитываясь энергией и кровью. — Демоница мечтательно прищурилась. — Давным-давно один из древних королей-демонов, чье имя теперь стерто даже из свитков Читрагупты, осмелился бросить вызов нашему Владыке. Яма не просто убил его. Он притащил его сюда, на этот алтарь, и растворил саму его сущность, его гордыню, его силу, его гнев. Вся его мощь впиталась в камень, окрасив его навеки. С тех пор алтарь жаждет. Он помнит. Видишь эти желоба? — Они похожи на паутину, да? Или на вены. Они не для крови. Кровь здесь — лишь символ. Они предназначены для того, чтобы собрать эссенцию, самую суть души, ее воспоминания, ее чувства, ее любовь… и направить все это в Сердце Алтаря. — В центральном углублении тускло мерцал кристалл, темный, как застывшая ночь. — Этот кристалл впитывает души без остатка. На этом алтаре творилась история Преисподней, — продолжала демоница, обходя его по кругу. — На нем заключался договор с Мойрами о нитях судеб. На нем был принесен в жертву последний бог света из предыдущей кальпы, чтобы его угасающий свет стал нашим Черным Солнцем. А в прошлый раз… в прошлый раз, когда Госпожа Кали должна была стать женой Владыки, он был слишком уверен в себе. Но на этот раз… он все же решил использовать его.

Демоница еще раз провела пальцами по гладкой, темно-красной поверхности, облизнула губы языком, показав ряд острых как бритва зубов.

— Связать ее не просто обрядом, но душой Первой Жрицы… — сказала она, разглядывая алтарь: — так, чтобы у нее не было иного выхода. Я преклоняюсь перед Госпожой, я уважаю ее стремление к свободе, но… так и правда будет лучше всем. Нашему народу пора уже обрести силу. Грядет Кали Юга, глупышка, жалко, что ты этого уже не увидишь. Что? Ты станешь клятвой, маленькая. Станешь душой обряда. Будешь связью между супругами. В этот раз Госпожа не сможет сбежать, ведь ты будешь гарантом… интересно, не так ли? Та, что хочет свободы своей Госпоже — станет ее самыми крепкими оковами. Видишь? Мы в Преисподней не пытаем души… в том нет необходимости…

Глава 12

Глава 12

— Знаешь, что именно меня всегда удивляло на похоронах и свадьбах? — спросила Сяо Тай у могучего Быкоголового Князя Мо Вана. Они сидели на каменном подоконнике в одной из башен Дворца Верховного Повелителя Преисподней. Сяо Тай спряталась за тяжелой, вышитой золотом, парчовой шторой, в то время как Быкоголового Мо Вана конечно же никуда не спрячешь. Между ними стояла украденная с праздничного стола тарелка с фруктами и кувшин нагретого вина. Сяо Тай смотрела вниз, во внутренний двор дворца, где суетилась многочисленная прислуга.

Внизу во дворе разворачивался настоящий муравейник. Десятки, если не сотни слуг в алых и золотых одеждах сновали туда-сюда по выложенным белым мрамором дорожкам.

У центрального фонтана группа демонов-садовников развешивала гирлянды из красных пионов и золотых лент между колоннами галереи. Цветочные лепестки то и дело срывались на ветру и кружились в воздухе, словно огненный снег. Один особо усердный слуга с рогами газели карабкался по лестнице, пытаясь закрепить особенно тяжелую гирлянду на капители колонны.

Возле восточной