Суд присяжных. Особенности процесса и секреты успешного выступления в прениях - Рубен Валерьевич Маркарьян

«Вся работа (над речью. – Р. М.) должна быть сделана на ногах, когда вы бродите по улицам или шагаете из угла в угол по своей комнате. А теперь надо взяться за перо. Напишите каждое основное положение на отдельном листе бумаги в виде заглавия и затем записывайте под ним то, что может служить его доказательством, развитием или украшением. Через день или два или через неделю, как придется, в свободную минуту пересмотрите эти листы, перечтите записанное, прибавьте еще несколько строк. Вложите каждый заглавный лист в особую обложку и вкладывайте туда все хорошие наброски, которые будут являться у вас по каждому отдельному тезису».

Во времена П. Сергеича не было компьютеров с текстовым редактором, так что сейчас не нужно особой обложки, куда следует вкладывать хорошие наброски. Все это можно делать на ваших гаджетах – смартфонах, планшетных устройствах и на стационарных компьютерах. Если они все синхронизированы, то где бы вам ни пришла мысль в голову – на рабочем месте в офисе, в машине с планшетом или в постели со смартфоном, вы можете позволить себе записать эту мысль и вставить в текст подготавливаемой речи.

Как говорят на телевидении, лучшая импровизация на экране – импровизация, подготовленная заранее.

Речи в суде, которые кажутся сказанными запросто, на самом деле – сумма природного интеллекта, широкого образования, собственных размышлений о сущности всего сущего, жизненного и профессионального опыта и, конечно, кропотливой работы над делом.

Ранее я говорил, что при выходе к присяжным вас может вынести и на такие мысли, которые заранее не приготовишь. Но в любом случае этот так называемый вынос основан на хорошем знании дела, от корки до корки.

И вот тут есть секрет, который в телевизионном суде присяжных не раскрыт вообще, а читателю следует знать. В телевизионном суде присяжных я как адвокат могу говорить перед присяжными разные вещи, ссылаясь на материалы дела. Ибо я их читал. Но то, что читал я, и то, что называется исследованием доказательств в суде, – разные вещи.

Часть 4 статьи 292 Уголовно-процессуального кодекса России гласит: «Участник прений сторон не вправе ссылаться на доказательства, которые не рассматривались в судебном заседании или признаны судом недопустимыми».

А в судебном заседании по делу, например, из пятисот томов вы, прокурор или сам судья озвучивают не все документы, а те, что посчитают нужными. И получается, что некоторые, возможно, важные документы и доказательства могут оказаться «не рассмотренными», то есть не исследованными. Например, по одному из уголовных дел я представил в предварительном заседании письмо от адвоката, который не принимал участия в следственном действии с моим подзащитным, хотя его фамилия значилась в протоколе. Получилось так, что следователь, не дозвонившись мне, адвокату по соглашению, привлек для следственного действия адвоката по назначению. И вот подписи этого адвоката в протоколе не оказалось, хотя было указано, что он участвует в этом следственном действии. Я обратился с запросом, адвокат мне ответил – он в этом следственном действии участия не принимал, так как узнал, что у обвиняемого уже есть адвокаты, и сообщил об этом следователю. А в суде следователь при допросе сообщил, что «адвокат был им вызван, звонил ему по телефону с дороги, но так как застрял в пробке, приехать не смог, поэтому следственное действие было проведено без адвоката, сам обвиняемый на присутствии адвоката не настаивал, о наличии адвокатов по соглашению не говорил, от подписи в протоколе отказался». Налицо грубейшее нарушение следователем одного из прав обвиняемого – права на защиту. Это яркий момент, его необходимо осветить в прениях, но для того, чтобы это сделать, нужно обязательно в ходе судебного следствия не забыть исследовать, то есть озвучить, и сам протокол следственного действия (чтоб все слышали), и письмо адвоката, свидетельствующее, что следователь наврал «о стоянии в пробке и незнании о наличии адвокатов по соглашению». Если не озвучить эти документы, то в судебных прениях на них ссылаться нельзя.

Поэтому так важна каждодневная работа над речью, начинающаяся задолго до того, как вы выйдете что-то говорить. Если только в ходе своего выступления перед присяжными вы вспомните о таком ярком недочете следствия, вам поздно будет говорить: «В материалах дела есть ответ на запрос от такого-то числа, где сказано…» Опытный судья остановит поток вашего красноречия словами: «Уважаемый адвокат, вы не вправе ссылаться на доказательства, не исследованные в ходе судебного следствия».

Конечно, идеально было бы, чтобы в суде все материалы дела были озвучены, но, во-первых, не бывает идеальных судов, во-вторых, озвучивание не всех документов выгодно вам, противник же тоже может кое-что забыть, в-третьих, озвучивание 500 томов дела может потребовать еще один дополнительный год судебного процесса.

«Не гнушайтесь чужими мыслями, но пусть усиленно работает и ваш собственный мозг. Следите за собою; как только мысль почему-либо набрела на страницу из вашего дела, надо гнать ее вперед и спешить за ней, горячить ее и прислушиваться к ней. Чем дольше вы будете размышлять над делом, тем лучше; оно должно раствориться в вашем мозгу и пропитать его на долгие недели», – говорил П. Сергеич.

Чтобы закрепить понимание вышесказанного на примере «Суда присяжных», расскажу забавный случай. Конечно, не секрет, что режиссер и продюсер проекта требуют хороших рейтинговых цифр. А значит, ярких картинок, которые можно показать по телевизору для привлечения зрителя. Поэтому режиссеру нравится, когда адвокат или прокурор в своих речах демонстрируют элементы шоу, примеры которых я уже приводил (лопнувшие воздушные шары, гири, волшебные палочки, песочные часы и т. п.)

Так вот, в речи перед присяжными по одному делу меня в очередной раз «вынесло» на яркую картинку. Дело было об обвинении начальника отделения клиники в убийстве из милосердия (эвтаназии). При этом не было доказано, откуда взялся у подсудимой редкий препарат, которым она сделала смертельную инъекцию.

В конце процесса появился свидетель – непрактикующий врач из разряда сумасшедших ученых, который сказал, что этот препарат принес он, так как они вместе с начальником отделения уже 15 лет пытаются вылечить больных, применяя даже не апробированные препараты. Так что вроде стало ясно, откуда препарат. Но тогда мотивом становилась не эвтаназия и вообще преступление из убийства превращалось как максимум в причинение смерти по неосторожности (раз уж больного все-таки хотели вылечить, а не убить). Прокурор в своей речи ничего не стал менять, рассказав и про доказанное позитивное отношение моей подзащитной к эвтаназии, и про способ убийства, и про пузырек с лекарством… А еще прокурор демонстрировал в суде видеозапись, где неизвестная женщина-врач говорила с неизвестным мужчиной об