Добрая и Светлая Сказка о Принцессе-Лани - Игорь Всеволодович Гиркин

поставил неусыпно охранять тебя! Мы, тролли, можем не спать по полгода, если захотим, вот он и решил воспользоваться нашими способностями. А еще твой батюшка разрешил нам съесть тебя, Принцесса, если ты попытаешься покинуть Башню без его воли и велел предупредить тебя об этом… Я бы не стал предупреждать, конечно, (тролль насупился) — уж больно ты, Ваше Высочество, вкусно смотришься! Но Волшебник так хорошо нас заклял, что я теперь не могу ослушаться Князя ни в чем!» — Хизб плотоядно взглянул на Энниоллу, облизнулся обеими языками, но потом (видимо, вспомнив инструкции Князя) печально шмыгнул носами и замолчал.

Как ни была поражена Принцесса такой новостью, она быстро нашлась:

— «А разговаривать со мной батюшка вам не запретил?»

— «Нет, про это речи не было…» — задумался на минуту Тролль: «Они с Волшебником запретили нам (Хизб начал загибать пальцы на правой лапе): Помогать тебе бежать, передавать для тебя записки и любые другие предметы, передавать кому-нибудь от тебя записки или другие предметы. И разрешили (в ход пошли пальцы левой лапы): Съесть тебя, если ты попытаешься выйти из комнаты, убить и съесть всех, кто попытается пройти к тебе в комнату или освободить тебя из Башни, съесть всех, кто попытается тебе что-нибудь передать или заговорить с тобой! А больше ничего! У нас пальцев всего по три на каждой лапе — поэтому на больше нас заклясть нельзя! Это только Тахрир у нас урод четырехпалый — ему могли еще два заклятья сделать…»

— «А сделали?» — Принцесса сама не знала — зачем задала этот вопрос, подсказанный ей женской интуицией.

— «Не-а!» — простодушно ответил Хизб: «Они, небось, и не заметили! Он стесняется своих лишних пальцев и всегда лапы за спину прячет…» — Хизб на минуту замолчал, а потом, о чём-то вспомнив, повторил прежний вопрос: «Дык, что угодно тебе, Принцесса?»

— «Завтрак!» — Энниолла задумчиво посмотрела в потолок, в её голове крутилась некая еще не совсем осознанная идея: «И кофе! Бо-о-ольшую кружку! И пусть принесет Жаннетта!».

Тролль загнул три пальца на лапе и захлопнул окошечко. По лестнице загремели вниз его тяжелые шаги…

Ждать Жаннетту Принцессе долго не пришлось — с серебряным подносом в руках, с установленными на нем лакомствами, серебряным кофейником и уже наполненной фарфоровой кружкой ароматного кофе, служанка с трудом протиснулась в дверь мимо тролля, внимательно и подозрительно разглядывавшего её самую и предлагаемые Энниолле яства.

— «Жаннетточка, милая! Как я рада тебя видеть!» — Энниолла кинулась на шею своей старшей подруге, едва та поставила поднос на столик: «Рассказывай скорее — что нового во дворце? Как мама? Почему она не пришла навестить меня? Что говорят на кухне о моем заточении? Как проходит осада Арктура? Что там с Гийомом?» — принцесса, совершенно позабыв об этикете, тараторила вопрос за вопросом, пока вдруг не поняла, что Жаннетта даже не собирается ей отвечать: зажав рукой рот, старая служанка пыталась мягко вырваться из объятий Энниоллы обратно к дверям, откуда на них обеих, ухмыляясь в оба зубастых рта, нахально смотрел противный Хизб.

— «Ой! Жаннетта! Тебе тоже нельзя со мной разговаривать? Тебя тоже может съесть этот гадкий тролль?!» — ошеломленная и расстроенная Энниолла опешила и уронила руки, а служанка, кивая и кланяясь, вся в слезах, пятилась к двери, уже приоткрытой Хизбом, улыбавшимся еще более гнусно и даже пытавшимся язвить:

«Ты, Жнэта, эта… не стесняйся… говори все, что хочешь… не бойся!» — тролль сладко сглотнул: «Тебя ведь хозяйка спрашивает! Я подожду!» — эти слова Хизб только и успел договорить до того, как кружка с горячим кофе попала ему точно в рожу, а потом завыл: «Ой-ё-ё-ё-ёййй!!! В глаз попала ведь!!!! Обожгл-а-а-а!!!» — тут, углядев, что Принцесса уже потянулась за кофейником, мерзкий надсмотрщик поспешно захлопнул дверь, но еще долго из-за нее доносились его ругательства, стоны и жалобы…

Некоторое время Энниолла раздумывала — не выкинуть ли оставшееся на подносе в окно, и даже примерилась — пройдет ли кофейник сквозь ячейки решетки, но потом передумала: «Вот попью кофе и решу — что делать дальше!» — она перенесла поднос на подоконник, задумчиво подперла голову рукой и, отхлебывая кофе мелкими глоточками, взяла маленькую десертную ложечку и приступила к вишневому сорбету, шарики которого уже подтаяли в покрытой тонкой чеканкой и украшенной фамильным гербом позолоченной вазочке… К перепелам, прожаренным до золотистой корочки и источавшим соблазнительный аромат, Принцесса даже не притронулась…

Посидев так несколько минут, Энниолла разделалась с сорбетом и кофе и уже собралась вернуться в глубь своей комнаты, когда её внимание привлекли чавкающие звуки снизу. Почти прижавшись лицом к прутьям решетки, девушка разглядела источник этих не слишком приятных всхлипов: прямо под окном на корточках сидел и тоскливым взглядом смотрел вверх тролль Тахрир, поминутно шумно сглатывая слюну. Заметив, что Принцесса обратила на него внимание, младший из троллей молитвенно сложил на груди передние лапы и заныл:

— «Прынцессочка-а-а-а!!! Сам я не ме-е-естный!!! Подай что-сколько мо-о-ожешь!!! Хоть крылышко, хоть ножку кинь! Хоть ко-о-осточку!!! Ве-е-ек тебе благодарен буду!!!»

— «Вот еще! Троллей всяких кормить!» — Энниолла ни на минуту не задумалась — в её голове сразу начал зарождаться хитрый план: «И кто ведь просит-то, а? Не ты ли меня недавно в лесу съесть собирался? Кто мои косточки у Зиорры поглодать выпрашивал?»

— «Ну так ведь я не со зла, Энниолло-о-очка-а-а!!!» — тролль заныл еще жалостливее, и начал даже тереть кулаком один из четырёх своих глаз: «Натура у меня такая! Таковым меня Сказочник сотворил! Рази ж я виноват? Ну, дай косточку! Что тебе стоит?! Ведь сама не кушаешь? Неужели ж жалко!?» — Тахрир едва не рыдал: «Пожалей меня, прынцесса! Я самый несчастный из троллей! Хизб и Ут хоть могут надеяться Жанэту съесть, или еще кого из слуг, если они с тобой заговорят, а я? Под твое окно никто теперь не придет — охрана кругом — в сад никого не пускают! А я на овсяной каше уже неделю сижу! Да и то, Хизб и Ут мне меньше всех накладывают!»

— «Если ты будешь так противно ныть, Тахрир, то я тебе ничегошеньки не дам!» — Энниоллле уже надоели немелодичные вопли тролля — они перестали казаться ей забавными: «А вот если ты будешь выполнять мои просьбы, то я каждый день буду делиться с тобой завтраком, а может — даже и обедом! Лови!» — умная девушка отщипнула от перепела всего лишь полкрылышка и кинула сквозь решетку вниз. Картинка, которую она после этого увидела, заставила её