На линии огня - Валентин Георгиевич Сержантов

И братья с победой поздравят друг друга.

Слава и тем, кто в атаку идет!

Слава и тем, кирпичи кто кладет, —

Кто помогает работой им здесь!

Слава Бахтинову! Слава и честь!

Газету с этим стихотворением Александр Афанасьевич послал на фронт брату. Сапер Иван Бахтин пронес ее в кармане гимнастерки рядом с постоянными 10 копейками, которыми раскручивал он шурупы немецких мин. Он строил переправы через Ловать, Буг, Вислу, Нарев. Разведчиком дошел до Данцига. И, взволнованный, прошагав 24 июня 1945 года по Красной площади на Параде Победы, с орденом Красной Звезды и боевыми медалями на груди, вернулся в Магнитку. Рабочим на Магнитострой. Как талисман, сохранил газету со стихотворением.

Бахтины — рабочие, строители, земляне. С тридцатых годов, когда пятеро мальчишек-сыновей вслед за отцом вынули первые лопаты грунта на строительстве города, когда сложили первую трубу в бараке, первую стену цеха, обживают они землю, копают, стелют кровлю, кладут трубы, тянут проводку, штукатурят стены. Степан, Александр, Иван, Пелагея — всю жизнь на Магнитострое. Аполлон — огнеупорщик на комбинате, тоже строитель.

Всю жизнь приходят они на строительство, когда такового в обычном понимании еще нет. Когда готовят только фронт работ. Качают воду из котлована, тянут проводку, возводят теплушки. «Качают, тянут, возводят» — это они, Бахтины. По 37, по 40 лет — всю свою жизнь. На праздниках, на пусках объектов в торжественных речах говорят о бетонщиках, монтажниках, а о тех, кто в Земстрое, Дорстрое, обычно не говорят. Они к этому привыкли. Ни на кого не в обиде.

Сколько же построили Бахтины за свою жизнь? Сколько домов, кварталов, улиц оштукатурила Пелагея Афанасьевна за 40 трудовых лет?

В блокноте подробная запись лишь двух интервью — со Степаном Афанасьевичем и Александром Афанасьевичем. Они назвали свои жизненные улицы. И у меня не поднялась рука сократить этот перечень.

Степан Афанасьевич начинал землекопом на Пушкинской, тянул трамвайную линию там же, каменщиком возводил кварталы улиц Маяковского и Чайковского, кровельщиком работал на строительстве драмтеатра, оборудовал связь и сигнализацию во всех цехах металлургического комбината, вел электромонтаж на станах «250», «301», на аглофабрике, тянул проводку на планировочной отметке стана «2500» и цеха покрытий.

Александр Афанасьевич строил домны № 2, 3, 4, 5 и 6, работал трубоукладчиком на коксохиме, строил все прокатные цехи, бригадиром огнеупорщиков возвел 34 мартеновские печи (34!).

Это труд лишь двоих из 30 — сыновей, дочерей, жен. Если бы все, что сделали эти люди, что построили, собрать в один поселок — целый район большого города мог бы носить их имя.

Что стоит за этим трудом? Любовь к профессии? Может, и не все Бахтины любили и любят ее. Но все они по-настоящему самозабвенно и честно относятся к своему труду.

Вот в такой семье воспитывался Борис Бахтин, сын Степана Афанасьевича, племянник Пелагеи, Александра, Аполлона и Ивана Афанасьевичей.

Он тоже мог стать строителем, электриком. Но при поступлении в техникум попал на факультет сталеплавления. Техникум кончил. Пять лет работал подручным, три последних — сталеваром. В 20 с немногим лет!

«Ни в рабочем коллектив?, ни в жизни я не чувствовал себя транзитным пассажиром в зале ожидания… Чем бы ты ни занимался в данное время, ты не должен чувствовать себя случайным, временным, посторонним человеком в своем деле.

Только так можно стать не случайным, не временным человеком, когда наступит твой «звездный час», когда придет время заниматься главным делом твоей жизни».

„У МЕНЯ БЫЛИ СТРОГИЕ, СПРАВЕДЛИВЫЕ, НАСТОЯЩИЕ УЧИТЕЛЯ“

«Пожалуй, одно из самых ярких моих впечатлений от Магнитки — все вокруг меня учились и учили других».

Мы много говорим и пишем сегодня о влиянии трудового коллектива на молодого рабочего. И это вполне справедливо. Борис мог бы и не стать сегодняшним Борисом, приди он на другой завод, в другой цех. Ему повезло. Он работал на Магнитогорском металлургическом комбинате, который с первых месяцев существования стал «школой создания новых методов и форм социалистического труда, техники, подготовки кадров для дальнейшей индустриализации страны». Эти слова я взяла из постановления ЦК ВКП(б) от 25 января 1931 года. Они актуально звучат и сегодня.

Борис работал в прекрасном цехе, который известен на весь Союз не только тем, что один стали за год дает столько, сколько все металлургические заводы царской России. Его союзная известность складывалась и из другого. Сейчас, глядя сквозь годы назад — хотя бы в прошлую пятилетку, можно сказать, что это был и есть коллектив новаторов, борцов на фронтах научно-технического прогресса.

Коллеги Бориса, его друзья и наставники, товарищи по комсомолу и партии впервые в истории отечественной металлургии взялись за уникальную реконструкцию мартеновской печи, которая дала рост производительности в два раза, дала в первый же год более миллиона тонн стали. Это не было просто. Даже видные специалисты со страниц всесоюзного журнала предсказали им крах, даже у себя на комбинате было много сомневающихся в превосходстве двухванных агрегатов. Они не советовали «дергать черта за бороду». Но «черта» победили, хотя он еще нет-нет да и напоминал о себе. И были случаи, когда Герой через месяц после высокого звания получил выговор, а те, кто послабее, уходили с двухванного и уезжали совсем.

Сегодня, отвлекаясь от недостатков, потерь и неприятностей, которые были в цехе, как при всяком новом деле, я вижу первый мартеновский как цех коммунистической настроенности в труде, социалистической сознательности. Всесоюзную поддержку приобрела тогда инициатива сталеваров — коммунистов 29-й печи: «Каждому агрегату — план повышения эффективности производства». Один из инициаторов этого почина — Василий Фомич Евстифеев рассказывал, что в ходу у них в коллективе было армейское правило — «делай, как я». Помочь товарищу, научить, вывести до уровня передового — негласный кодекс всех соревнующихся бригад. И не случайно в социалистических обязательствах коллектива 29-й печи было записано: подготовить сталеваров для нового следующего двухванного агрегата. И когда его пустили, лучшие сталевары ушли работать на него, вновь начиная с нуля. Затем была третья, четвертая печи. И вот сообщение еще об одной — 5-й по счету, печи Бориса.

В те месяцы и годы, когда Борис был бригадиром комсомольско-молодежной бригады на «крупнейшей в Европе мартеновской печи», в цехе варилась самая дешевая в стране сталь, сталевары ломали голову над тем, как довести период между ремонтами печей с 600 до 1000 плавок; завершилась работа над фурмами для продувки кислородом своей конструкции, это сократило время плавки на 10 минут и дало годовой эффект в 201 тысячу рублей.

Сейчас на комбинате каждый день внедряется 20