Другие времена. Антология - Антология

стало село Спасское-Лутовиново. При большом достатке матери, Варвары Петровны Лутовиновой, имевшей свой оркестр, театр, огромное барское имение в берёзовой роще с оранжереями, винными погребами, с домом в сорок комнат и конечно, церквушкой, детство Ивана Сергеевича должно стать волшебным. Не стало. Жестокость матери, отравившая юные годы ребёнка, запугала его на всю жизнь. Оскорбления и бессмысленные наказания деформировали характер Тургенева. Отец, изящный красавец, поглощённый донжуановскими подвигами умер рано, в 41 год. Варвара Петровна отыгрывалась на ребёнке за измены мужа. Она не была счастлива ни как жена, ни как мать. Кроме птичьего пения, Иван слышал вопли наказуемых крепостных и по себе знал «как хороши и свежи были розги» Варвары Петровны. Детство определяет всю жизнь человека.

В Лутовиновой текла кровь необузданных и полновластных бар. Нрав Варвары Петровны был крутой. Её эгоизм, властолюбие, а подчас и злоба развились вследствие жестокого и унизительного обращения с нею в детстве. В шестнадцать лет ей пришлось бежать из материнского дома, спасаясь от сексуальных домогательств отчима. Шестьдесят вёрст пешком! Задыхаясь, она вошла в дом дяди, старого холостяка, владельца села Спасское. Более всего, дядя любил псовую охоту. Варвара невольно и бессознательно усвоила некоторые мужские привычки и вкусы, выработав у себя мужскую строгость и самостоятельность. Оставшись после смерти дяди полновластной владелицей огромного состояния, Варвара Петровна требовала беспрекословного повиновения. Она была некрасива собой: небольшого роста, немного сутуловатая, глаза чёрные, сердитые, неприятные. Зло и властность были в ней натуральны и естественны. «Праздник зла» — так прозвали её соседи.

«…Опять повторяю мой господский, деспотический приказ: ты можешь и не писать, но я Николашку непременно высеку, жаль мне этого, а он прехорошенький и премилый мальчик. Смотрите, не доводите меня до такой несправедливости». Деспот меленького роста не понимала, что любовь нельзя заказать или выпросить шантажами. Мать не приняла вступление Ивана Сергеевича на литературное поприще: «Дворянское ли это дело? Да и кто же читает русские книги?» Madame тиран прекрасно говорила, писала и читала по-французски. Иван Сергеевич тоже владел многими иностранными языками. Легко вошёл большой Московит в парижскую литературную жизнь. Быстро появилась у него французская «шкурка». Его называли зеркалом русских противоречий: барин, либерал, западник, малодушный, щедрый, робкий, гениальный. Подобно российскому двуглавому орлу на гербе, он смотрел одновременно и на Восток и на Запад. Трагическое раздвоение.

Варвара Петровна основательно подмяла характер сына, что отразилось не только на нём, но и на характере его литературных героев мужчин, умирающих накануне, так и не совершив подвиг. Это нерешительные тюфяки, вечно сомневающиеся, да ещё и с претензиями. «Я таких любить не могу», — говорит Зинаида из «Первой любви». А кто может? Прототипом этих «ненастоящих» мужчин является сам Тургенев: «Я всегда в своих романах неудачным любовником изображаю себя».

Любовь Ивана Сергеевича к Полине Виардо, как некая психологическая загадка, решается довольно легко, если вспомнить мать Тургенева, маленькую, некрасивую, властную женщину. Тургеневу хорошо знакома радость подчинения, выполнения всех желаний Виардо, лишь бы она отвечала любовью и верностью. Но она бессовестно изменяла. И тогда великий классик создавал в своих произведениях образ женщины, жестоко страдающей и дорого заплатившей за свою измену. Полина Виардо родила сына Поля 20 июня 1857 года, т. е. 9 месяцев спустя после приезда Тургенева. Поль мог быть его сыном…, но в этот период у Виардо в любовниках ходил известный художник Ари Шеффер, который долго писал её портрет. Иван Сергеевич страдал и ничего не писал. Его мучила драма неизвестности: Поль Шеффер или Поль Тургенев? «Песнь торжествующей любви» нашего классика, скорее песнь неразделённой любви. Подле Виардо Тургенев нашёл оригинальное существование «вблизи бытия».

Тургенев — страстный охотник, но Виардо «охотница» была более высокого ранга. В её сети попадала только «крупная дичь». Полина держала его на столь коротком поводке, что Иван Сергеевич, влюбившись на старости лет в талантливую актрису Марию Савину наступил на «горло своему чувству», испугавшись, что Виардо вышвырнет его из гнезда. Так и прожил он всю жизнь на краю чужого гнезда, проиграв битву любви.

А счастье было так возможно… Вот, что пишет Иван Сергеевич ко дню рождения Савиной: «Вы стали в моей жизни чем-то таким, с которым я уже никогда не расстанусь». Вздохнул и расстался, написав ей после страстной встречи в вагоне поезда: «Влюблён ли я в Вас — не знаю…» А кто знает? Варвара Петровна?

Одно из любимых слов писателя — «меланхолия», а небо было для него «пустой беспредельностью», где затерялось его странное детство.

Волею судьбы Тургенев оказался хранителем талисмана А. С. Пушкина. Того самого сердоликового перстня, подаренного молодому ссыльному поэту в Одессе, Елизаветой Воронцовой, в знак любви. После смерти Александра Пушкина, этому талисману Жуковский придал новое символическое предназначение: он должен был из раза в раз передаваться достойнейшему из новейших писателей.

Такой писатель родился 21 мая 1914 года в Российской империи в городе Вильно. В 14 лет, вместе с матерью он переехал в Ниццу, но русский язык не забыл и в честь Пушкина назвал единственного сына Александром. Ему нравился причудливый каприз дальнейшей «судьбы» Пушкина. Его внучка Софья Николаевна вышла замуж за великого князя Михаила Михайловича Романова, внука Николая I. Таким образом, поднадзорный поэт и его самодержавный цензор породнились в третьем поколении! Поэтому судьбе он не доверял, а сам творил свою историю, свои легенды… Он сказал, что писатель должен быть по возможности совершенен. И он стал героем войны, получив все высочайшие французские награды, а крест за «Освобождение» на чёрно-зелёной ленте пришпилил к его груди лично генерал де Голль. Как вы догадываетесь, было за что. Всю войну любовь матери питала сына мужеством и уверенностью в победе. Он и не подозревал, что уже несколько лет назад закончился её земной путь, но мать была актрисой и гениально сыграла последний акт своей жизни, написав предварительно 250 писем сыну, которые постепенно пересылались ему друзьями. Этот иконописный образ мамы напоминает звезду, которая уже угасла, но свет её любви ещё долго продолжает сиять. Сын посвятил ей книгу-памятник «Обещание на рассвете». «Вместе с материнской любовью на заре вашей юности вам даётся обещание, которое жизнь никогда не выполнит. С первым лучом зари вы познали истинную любовь, оставившую в вас глубокий след. Поэтому повсюду с вами яд сравнения и вы томитесь всю жизнь в ожидании того, что уже получили…»

Мина Овчинская, символ абсолютной материнской любви, удивительно точно выбрала имя сыну — Роман, как эпическое произведение большой формы всей своей жизни. Вечерами читала ему Пушкина, Толстого, Тургенева, пела романс: «Гори, гори моя звезда».