В Московской битве. Записки командарма - Филипп Иванович Голиков

330-я дивизия еще раньше – утром 24 декабря – вышла на рубеж Касимово, Садовый, Рахлеево.

Таким образом, 10-я армия нежданно-негаданно получила двухсуточную дневку: 24 и 25 декабря. Она была вынужденной и первой за все время боевых действий войск армии. Конечно, мы ее использовали в полной мере. Всем командирам дивизий было приказано привести части в порядок, основательнее вычистить оружие, подтянуть тылы, дать отдых личному составу и коням. Специальным распоряжением указывалось:

Первое – в течение 48 часов укомплектовать все стрелковые батальоны так, чтобы из всех стрелковых рот каждой дивизии девять имели в своем составе не менее чем 1200 штыков. Людей найти в своих же дивизиях. Второе – в течение того же срока восстановить во всех полках роты автоматчиков до необходимой численности, отобрав у всех, кому не положено, не считаясь при этом с рангами и должностью, имеющиеся автоматы, в том числе и трофейные. Третье – поставить на лыжи все взводы пеших разведчиков и все роты автоматчиков. Всех их одеть в белые халаты[72].

Кроме того, состоялась смена начальника штаба армии.

На должность начальника штаба 10-й армии к нам 21 декабря прибыл генерал-майор С.И. Любарский. За свою службу в Красной Армии, начиная с 1918 г., он последовательно прошел хорошую школу штабного командира. В ходе Великой Отечественной войны уже приобрел опыт оперативной работы в армейском звене. В 10-ю армию Степан Иванович прибыл с должности заместителя начальника штаба 43-й армии. Ценнейшим его качеством являлась способность сплотить коллектив и организовать его работу. Повел он дело спокойно, без рывков, не прибегая к штурму, дерганию, грубости и шумихе. С этого времени штаб армии занял свое надлежащее место в руководстве боевой деятельностью войск.

Большую роль играли трудолюбие С.И. Любарского, его общительность, неутомимость, способность быстро выполнить задание и детальное знание всех вопросов штабной службы, включая организацию связи. Способность работать быстро, грамотно и спокойно было особенно важным достоинством Любарского. Хорошо, деловито, просто и в товарищеском духе строил он свои отношения с начальниками служб и родов войск армии, а также с моими заместителями и с членами Военного совета армии.

Слабее обстояло у С.И. Любарского дело с требовательностью к командирам дивизий. Тут оказывались его большая скромность, стеснительность и мягкость. Однако при помощи и поддержке Военного совета армии генерал Любарский работал все более уверенно. Вместе с тем повышалась его смелость и требовательность во взаимоотношениях. Он рос на наших глазах.

Нет сомнения, что в лице Степана Ивановича мы имели перспективного штабного командира крупного масштаба. К великому сожалению, незадолго до окончания войны он погиб.

Хорошо ему помогали знающие свое дело, весьма трудолюбивые и скромные работники штаба: военком Н.Т. Гусаков, сменивший комиссара В.И. Штырляева, начальник оперативного отдела полковник Л.Б. Соседов, его заместитель майор Ф.Ф. Шишов, начальник разведывательного отдела майор А.Г. Колесов и заместитель начальника связи полковник Д.Т. Кулюпин. Они и многие другие товарищи полностью отдавали себя напряженной работе и прилагали максимум усилий к тому, чтобы органы армейского управления работали безотказно, не отставая от жизни войск.

Достижению слаженности в работе войск и органов управления хорошо помогали командующий артиллерией полковник А.И. Снегуров, начальник бронетанковых войск генерал-майор К.А. Семенченко, начальник инженерной службы полковник Г.И. Тупичев, военком ВВС армии полковой комиссар А.И. Вихорев, начальник особого отдела А.А. Вяземский. Все они были знатоками своего дела, любили бывать в частях. При выполнении заданий командования ими всегда проявлялась высокая активность, мужество. Они не страдали элементами показного и стремлением желаемое выдавать за действительное. Не было у них и налетов карьеризма, так же как и чванливого тона во взаимоотношениях с командными и политическими кадрами соединений армии. Короче говоря, все они были хорошими партийцами.

24 декабря Военный совет армии послал свое очередное боевое донесение командованию фронта по состоянию на 22 часа 10 минут. Донесение заканчивалось фразой: «Прошу указаний о дальнейших действиях армии». Эта просьба была вызвана отсутствием ориентировки со стороны командования фронта о дальнейших задачах 10-й армии. Необходимая нам директива была после этого получена примерно через сутки – в 19 часов 30 минут 25 декабря под № 0125. По датам было видно, что Военный совет фронта подписал ее более суток назад – в 15.00 24 декабря. Ввиду различных неувязок при доставке, директива где-то слишком долго «ходила». Генерал-майор С.И. Любарский просил начальника штаба фронта впредь оперативные директивы направлять непосредственно в штаб армии во избежание таких казусов и несвоевременного исполнения.

Глава IV

10-я армия в общем наступлении фронта

Прорыв фронта группы армий «Центр» на Оке

Новая директива требовала от 10-й армии к исходу 27 декабря выйти главными силами в район г. Козельск, подвижными передовыми отрядами к тому же сроку захватить большой железнодорожный узел и город Сухиничи, а также вести глубокую разведку на северо-запад в направлениях станции Барятинская, к западу на г. Киров и южнее его на г. Людиново.

Из этой директивы мы знали только о задаче 10-й армии. Да и дана она была как дополнение к прежней директиве от 20 декабря.

Вообще надо сказать, что директива от 20 декабря для 10-й армии являлась последней, в которой указывались задачи Западною фронта и его армий в ходе дальнейшего наступления в Московской битве.

Все же из частной директивы фронта от 24 декабря Военный совет 10-й армии сделал вывод, что войска Западного фронта переходят к новому этапу своих наступательных операций – от контрнаступления к общему наступлению. Основания для этого были налицо, особенно на левом крыле фронта.

Действительно, на этом крыле, перед левым флангом 49-й армии, фронтом 50-й армии, 1-го гвардейского кавалерийского корпуса и 10-й армии, вырисовался широкий прорыв вражеской обороны на рубеже р. Ока, достигший 100 км. Гитлеровское командование надеялось, что Ока для его войск обязательно станет последним рубежом отступления. Для противника Ока должна была стать опорой в дальнейшей обороне против наступающих советских войск Юго-Западного и Западного фронтов.

На стыке этих фронтов находился г. Белев. Он, с близлежащими населенными пунктами, играл роль мощного форпоста противника. Его значение было совершенно очевидным. Для 10-й армии не взять г. Белев означало иметь постоянную угрозу своему тылу при дальнейшем развитии наступления. Для 61-й армии – нашего соседа – не взять Белев означало бы в своем дальнейшем наступлении на запад быть зажатой между двумя прочно обороняемыми городами – Белевом и Болховом.

На