Серго Орджоникидзе. Командарм советской промышленности - Илья Сергеевич Ратьковский

встречал жену Анастаса Ивановича из роддома Серго. Из-за плохой дороги машина, на которой они ехали, остановилась довольно далеко от дома. Серго взял ребенка на руки и донес его до самой квартиры[340].

Между тем работа над проектом конституции в Москве продолжалась. Позднее в августовском письме Орджоникидзе Назаретян уточнял: «3. Коба меня здорово дрессирует. Прохожу большую, но скучнейшую школу. Пока из меня вырабатывает совершеннейшего канцеляриста и контролера над исполнением решений Полит. Бюро, Орг. Бюро и Секретариата. Отношения как будто не дурные. Он очень хитер. Тверд, как орех, его сразу не раскусишь. Но у меня совершенно иной на него взгляд теперь, чем тот, который я имел в Тифлисе. При всей его, если так можно выразиться, разумной дикости нрава, он человек мягкий, имеет сердце и умеет ценить достоинства людей. Ильич имеет в нем безусловно надежнейшего цербера, неустрашимо стоящего на страже ворот Цека РКП. Сейчас работа Цека значительно видоизменилась. То, что мы застали здесь, — неописуемо скверно. А какие у нас на местах были взгляды об аппарате Цека? Сейчас все перетряхнули. Приедешь осенью, увидишь. 4. Но все же мне начинает надоедать это „хождение под Сталиным“ — последнее модное выражение в Москве — касается лиц, находящихся в распоряжении Цека и не имеющих еще назначения, висящих, т[ак] сказать, на воздухе, про них говорят так: „ходит под Сталиным“. Правда, это применимо ко мне наполовину, но все же канцелярщина мне по горло надоела. Я ему намекал. Ва, говорит, только месяц еще. Потом»[341].

Первый секретарь Закавказского крайкома РКП(б) Г. К. Орджоникидзе

Апрель 1922

[РГАСПИ. Ф. 85. Оп. 32. Д. 35]

Действительно, Сталин в этот период уже определял многие кадровые вопросы, в том числе назначения на ключевые советские посты. На него ориентировались видные деятели большевистской партии. Ранее это была царицынская группа, теперь — уже более масштабное явление. Сталин мог рассчитывать на поддержку многих партийных и государственных деятелей. Его план автономизации поддерживали Рыков, Куйбышев, Орджоникидзе. Фактически за него было большинство советских ведомственных деятелей (прежде всего определявших экономическое развитие страны) и значимая часть партактива.

Характерен состав комиссии, сформированной 11 августа 1922 года по решению Политбюро, которой предстояло к очередному пленуму ЦК установить форму построения объединенного советского государства. В нее входили В. В. Куйбышев, А. Ф. Мясников, Г. К. Орджоникидзе, Г. И. Петровский, И. В. Сталин, Г. Я. Сокольников, А. Г. Червяков, Х. Г. Раковский, Б. Мдивани, С. Агамалы Оглы, Ф. Г. Ходжаев, А. П. Ходжаев, Я. Д. Янсон.

Назначение в данную комиссию Орджоникидзе неслучайно, он занимал ответственный пост секретаря Заккрайкома РКП(б), курируя вопросы национально-государственного строительства как на Северном Кавказе, так и в Закавказье.

«Грузинское дело»

Однако вскоре конфликт вокруг проекта союзного государства вышел на новый уровень. Против проекта автономизации республик решительно выступили руководители компартии Грузии. При этом проект был одобрен партийным руководством Азербайджана, Армении и Закавказским крайкомом РКП. Орджоникидзе считал, что объединение закавказских республик, их большая кооперация служит интересам всех республик. Объединенная транспортная сеть, энергетика являлись для него залогом экономического роста республик. 10 сентября он участвовал в субботнике трудящихся Тбилиси на строительстве Земо-Авчальской ГЭС на р. Куре — первой гидроэлектростанции в Закавказье (введена в строй в 1927 году). Это было только началом электрификации Грузии. Руководил этой стройкой знакомый Орджоникидзе по событиям 1921 года в Грузии В. А. Чичинадзе[342].

Возражения грузинского партийного руководства в 1921–1922 годах сводились к вопросу об ущемлении грузинской автономии. По существующему плану она входила в РСФСР автономией не первого уровня, а второго, в составе объединенной закавказской автономии — Федеративного Союза Социалистических Советских Республик Закавказья (ФСССРЗ), куда входили Грузия, Армения, Азербайджан. Тем самым Грузия, наиболее развитая из республик ФСССРЗ, была бы в случае принятия проекта фактически приравнена к национальным областям РСФСР. Против этого резко выступили грузинские коммунистические лидеры Б. Мдивани, К. Махарадзе, М. Окуджава, К. Цинцадзе и другие. Они грозили отставкой всего руководства компартии Грузии в том случае, если их требование о непосредственном вхождении в союзное государство не будет услышано. Обида на такой статус надолго поселилась в среде грузинского руководства. Характерно, что даже в 1928 году эмигрантская газета «Дни» указывала: «Тифлис до сих пор не может простить Сосо его некоторых грехов, главным из которых является Закфедерация, осуществленная Сталиным вопреки протестам тифлисцев. Этот невыгодный для Тифлиса проект, выдвинутый армянскими коммунистами и поддержанный Сталиным, вызвал в свое время сильное возмущение, перешедшее потом в форменную борьбу против его авторов»[343].

Не совсем были согласованными с Центром позиции Белорусской и Украинской республик. В целом не возражая против резолюции, Центральное бюро КП Белоруссии высказалось за предпочтение договорных отношений между независимыми союзными республиками. Таким образом, позиция белорусской стороны была умеренно-критической.

Иначе обстояло дело с украинским руководством. ЦК КП Украины проект не обсуждал, но заявил, что исходит из принципа независимости Украины. Раковский даже смог добиться встречи с Лениным в Горках 25 августа, где изложил свое видение позиции исходя из украинских интересов. Свободная Украина им подавалась как основа для распространения революции в Галицию, Буковину, на «украинские» польские территории. Налицо была близость позиций Раковского и Троцкого. Идея мировой революции и здесь увязывалась со статусом республик. Указывалось Раковским на Рижский мирный договор с Польшей, где фиксировалась независимость Украины[344]. Хотя здесь эту проблему сторонникам сталинского проекта можно было решить, так как подобная позиция не имела поддержки всех коммунистов Украины, они занимали различные позиции, в том числе поддерживали глубокую интеграцию республик и даже их возможное объединение. Последнюю позицию представлял в украинском руководстве Д. З. Мануильский.

23 сентября 1922 года представителей республик вызвали на заседание комиссии Оргбюро ЦК РКП(б) по вопросу «О взаимоотношениях РСФСР и независимых республик». За сталинский проект проголосовали представители всех республик, за исключением воздержавшегося представителя Грузии. Это было связано с рядом уступок республикам со стороны Центра. Им разрешили иметь своих представителей в Президиуме ВЦИК, согласовывать назначение уполномоченных общесоюзных наркоматов, назначать в заграничные представительства наркоматов иностранных дел и внешней торговли своих представителей. Наркомат финансов из общесоюзного был переведен в разряд союзно-республиканского. Комиссия приняла проект за основу и рекомендовала его пленуму ЦК. Решен был и вопрос о наркоматах «просвещения и культуры», важный именно с национально-образующей точки зрения. Впоследствии Ленин указывал: «…при таких условиях очень естественно, что „свобода выхода из союза“, которой мы оправдываем себя, окажется пустою бумажкой, неспособной защитить российских инородцев от нашествия того истинно русского человека, великоросса-шовиниста, в сущности, подлеца и насильника, каким является типичный русский бюрократ. Нет сомнения, что ничтожный процент советских и советизированных рабочих будет тонуть в этом море шовинистической великорусской швали, как муха