Путь Инквизитора. Том 3. Божьим промыслом - Борис Вячеславович Конофальский

Волков уже собирался подняться к фон Готту, но тот крикнул сверху сам:

— Сеньор!

— Что? — он уже думал, что сейчас оруженосец скажет, что враг тащится по стенам к башне, но фон Готт объяснил:

— К замку идёт какой-то отряд.

«Какой-то отряд!».

Если бы фон Готт думал, что это люди Волкова, что Брюнхвальд выслал арьергард, то, наверное, так и сказал бы, но оруженосец явно так не считал. И барон поспешил на самый верх башни, на воздух… На солнце.

По раскалённой дороге, по которой час назад приехал он сам, двигались люди. Солдаты. Отряд был маленький — один всадник, видно офицер или сержант, четверо пеших солдат и телега, в которой было ещё двое.

— Идут, — замечает фон Готт, глядя на небольшой отряд. — Откуда только тащатся?

— С ближайшей заставы позвали, — отвечает Волков. Он не говорит, что, вероятно, этот отряд не последний, что и с других застав могут подойти и ещё. Думает, но не говорит.

«Троих-четверых мы поранили. Эти прибывшие перекрывают их потери. Ещё и офицерик какой-то».

Волков поднимает голову к небу. Солнце в зените, жжёт неимоверно. Как он выносил здешнюю жару в доспехе, ещё и дрался всё утро? Он чувствует жажду, но знает, что пить хотят все. А воды в башне нет. Только та фляга, что носит с собой маркграфиня, да и в ней не вода, а вино. Фляга немаленькая, но вина в ней им пятерым хватит утолить жажду лишь один раз. У него, как и у всех его людей, к седлу лошади была приторочена фляга, но теперь… Во дворе нет ни его людей, ни лошадей, на которых они приехали.

Он переходит к другому зубцу башни и заглядывает вниз, во двор. Увиденное его удовлетворяет. Отсюда можно легко будет докинуть факел до тех копен сена, которые сложены у стены. И за которыми начинаются поленницы под навесами.

— Будьте пока тут, фон Готт, — говорит он и спускается вниз, на ходу снимая наконец шлем.

Проходит мимо маркграфини. Хенрик принёс ей какую-то скамеечку, на которой она сидит, разговаривая с оруженосцем. Увидав его, принцесса спрашивает:

— Барон, вы ранены?

— Ранен? — он не понимает её. — Нет.

— Но вас так сильно били, на вас кидались, как псы на кабана, — продолжает женщина.

— Нет, не так уж было всё и страшно.

— Ах вот как… — говорит она, встаёт и протягивает ему флягу. — Вам, кажется, жарко, вот, выпейте.

— Благодарю вас, — он берёт увесистую флягу. — Вино с водой?

— Нет, чистое, — отвечает ему женщина. — И хорошее. У этих нечестивых отличные погреба.

Он делает один большой глоток, второй…

«О Боже… Это прекрасно. Вино даже и нагреться во фляге не успело».

Волков не удержался и сделал ещё один большой глоток. И, закрывая флягу, говорит женщине:

— Ваше Высочество, мой отряд подойдёт сюда нескоро, скорее всего через день или даже через две ночи, и это единственная влага, что у нас есть. Нужно её беречь.

— Я буду беречь её, генерал… — она взяла вино. — Барон, прошу у вас прошения, я позабыла ваше имя, обычно я хорошо запоминаю имена, но тут всё было так неожиданно…

— Рабенбург, — напомнил ей Волков. — Или ещё меня прозывают Эшбахт. То моё поместье.

— Эшбахт! — воскликнула принцесса. — Конечно же, я слышала это имя. Это же вы воевали с восставшими мужиками!

Он едва заметно поклонился ей.

— И, значит, Ребенрее прислал спасать меня настоящего, знаменитого героя, — говорила она.

— И я вынужден продолжить спасение, — он снова поклонился, и маркграфиня тоже ему кивнула.

Волков собрал всех на втором этаже башни, возле лестницы, около скамеечки, на которой сидела принцесса, и начал:

— Сушь стоит изрядная, дрова и сено сухие. Сделаем факел… — он чуть подумал. — Нет, три факела; ты, Кляйбер, поднимешься наверх и скинешь факелы на копну сена у стены, там недалеко, докинешь. Как займётся огонь, и они кинутся его тушить… Эх, жаль, что у нас нет арбалета… Ладно… Они попробуют растащить сено и дрова, пока не загорелись лестницы, я выйду и разгоню их, порежу, кого смогу, а вы, господа, останетесь у двери, будете сторожить мой отход; коли мне отступление попытаются отрезать, так вы, фон Готт, выйдете за мной.

План был простой и понятный и, как все простые планы, вполне выполнимый. Все были согласны с тем, что если удастся поджечь замок, то выскользнуть из него будет легче. И словно опережая мысли своих людей, генерал добавил:

— А если и не получится у нас уйти, так мы поможем полковнику Брюнхвальду взять замок, да и, увидав дым, он всё поймёт и поторопится.

И тут неожиданно для всех вдруг заговорила маркграфиня, она слышала о планах генерала и сказала с жаром, которого от неё никто не ожидал:

— Барон, коли кто-то будет препятствовать вам, так убивайте всех без разбора, в этом доме нет праведных, — и повторила, словно хотела, чтобы её лучше слышали: — Нет здесь праведных.

Оруженосцы оба, да и кавалерист, молчали, на них слова Её Высочества, кажется, произвели впечатление. И отвечать пришлось генералу:

— Непременно, добрая госпожа. Я так и буду делать, — и пока его люди ещё находились под впечатлением от слов маркграфини, он продолжил: — Господа, делаем факелы, — и потом добавил: — Кляйбер, тебе драться не придётся, дай-ка мне свой подшлемник.

Конечно же, кавалерист генералу отказать не смог. Потом они отправили фон Готта наверх, а все вместе спустились вниз; там, кроме ломаной мебели, было много всякого хлама: гнилые и влажные гобелены, заскорузлые стёртые ковры, битые кувшины и стеклянные фужеры с отколотыми ножками. Материал и палки для факелов были готовы, правда, пропитать тряпки было нечем, но они все согласились с тем, что сено загорится даже от тлеющих факелов, если те, пока летят, и потухнут.

— Заполыхает, уж не извольте беспокоиться, господин, — мастеря факелы, обещал Кляйбер, — вон жарища какая.

Волков, в общем-то, и не беспокоился; он уже примерил влажный подшлемник кавалериста и стал готовиться. Доспех у него, конечно, был отличный, а солдаты Тельвисов… Обычная охрана замка, что и не воевала никогда толком. Но всё равно… Их будет многовато для одного. А ещё, помимо арбалетов, у них есть аркебуза, и один раз подлецу аркебузиру почти удалось закинуть пулю ему за доспех.

Разжигать огонь пришлось при помощи пороха и пистолета. Другого способа развести огонь у них не было. Ветошь под щепками присыпали порохом, а искру высекло колесцо механизма.

— Хенрик, не забудьте потом зарядить пистолет, — напомнил оруженосцу барон, видя, как разгорается огонь.

— Не забуду, генерал, — обещал ему оруженосец.

Когда факелы начали разгораться,