Дополненная реальность. Сетевая игра - Алевтина Ивановна Варава

— Я тебе сейчас харю сверну набок, — просвистел Пашка, и телефон завибрировал.

— Знаешь, что? — встал на ноги Толик. — В жопу себе засунь своё колдовство или другу твоему новому туда же. И дверь закрой, можешь игрой, если вставать лень. Урод.

И натурально Толик вышел из комнаты, хорошо хоть не хлопнул створкой на всю квартиру. Утопал на хер среди ночи.

Друг, мля! Товарищ и брат! Так у него всё меряется? Не вякнул из-за убий… удаления отца, а за использование Славы — всё, сам разгребайся, урод? Ну круто! Ну и хер с ним! Пашка подкопит баллов и вернёт ему все сто кило на место, раз он психует, как истеричная тупая пизда! Надо было послать его ещё там, в ТЦ! Братское плечо, бля! Ревнивый какой! Может, он — пидор?

— Латентный шизик! — со свирепой яростью просвистел Пашка и взялся за телефон, выдувая воздух из носа и едва приоткрытого рта так, что слюна полетела в сторону и попала на руку. А может, и из носа полетело вообще. — Сука, — вытер он тыльную сторону ладони о простыню.

Вот и на хер было тратить на этого придурка вечер⁈ Лучше бы к Люсе поехал и разобрался, что там наклацала эта чёртова курица!

В прилоге дали целых три дракона. Пашка кипел. Засыпать пришлось сведением энергии, по-другому вообще не выходило, а отрубиться было очень надо.

Поутру бабуля растолкала часов в семь, но что говорила, Пашка не понял, потому что тут же провалился обратно в сон, а когда встал, не было дома ни Другой мамы, ни бабушки. В воцапе висели пять пропущенных и голосовое от Славы, сводившееся к тому, что Пашка — мудень, если дрыхнет, а если его спасать опять надо, так и вовсе пусть на хер идёт. Очень захотелось туда следом направить и Славу, еле сдержался.

Нажрать завтрака на седьмую из недостающих до очередной десятки свинок не удалось: кусок в горло не лез. Люся не писала и не звонила. К ней надо нестись, как только план провернут, блин. Вчера ещё было надо!

Слава казался мрачным, но деятельным:

— Короче, вот текстовка, — подвинул он распечатанный листок. — Списал из разных заяв, чутка от себя добавил для складности. Всякая муть, типа шапки и оборотов, правильная. Бумага. — Марципан вытащил картонную папку из ранца. — Есть такой Ваганский Виктор, работает в нужном отделе, я его адрес домашний срисовал, чтобы подкараулить и подгрузить, что будет нужно, если так вопрос встанет. Это чтобы понимание было, чем ты пугаешь, с конкретикой. Давай ваять. Написать надо от руки, потом почерк подгоним. Те надо пробелы заполнить: особые приметы, место, описание, про неё всю инфу. Смотри, вот тут ты можешь подтянуть из людей, с которыми знаком, образцы почерка, подписи и всякое такое. Определяй текст и ищи «почерк» — «заменить». Подпись свою ставь, и потом так же заменить можно. Я вчера тренировался, но не оплачивал. Писец с баллами. Ты с хера трубку не брал полдня⁈

— Спал без энергии, — проворчал Пашка, берясь перекатывать с листа километровое заявление. — Тьфу, мля! Вот такое прям и писать⁈ Про разрывы и как она подмывалась⁈

— С хера ли нельзя уже на экспертизу это объясняет, во всех почти заявах есть такие подробности. Пиши давай.

С бумагой провозились долго и растрынькали девятьсот баллов, потому что листов вышло не один, а пять. А вот назначать встречу Островской передумали.

— Взбесится, мало ли что потом ей в голову взбредёт, если твою довольную харю увидит. Так шли. Понятно вроде всё. И лишнего не скажешь. Давай, надо доходчиво объяснить.

Доходчивое объяснение заняло ещё с час, и они даже посрались, правда, ненадолго. На сообщение Островская не отвечала почти сорок минут после того, как оно сделалось прочитанное. Много раз «онлайн» менялось на «печатает», и предвещало это целую новеллу, но в итоге пришло просто: «Сам придумал?», и из-за лаконичного ответа «Ты всё поняла?» они со Славой пересрались ещё раз, но отправили-таки его.

«Хоть раз один что у Макса поменяешь, останешься сиротой. И чтобы я тебя не видела».

— Похоже на капитуляцию, — довольно заключил Слава.

— Придумает что-то, гнида, — возразил Соколов-младший.

— Ну придумает, пойдёт пояснять, куда её и как долго, — хмыкнул Марципан, убирая липовое заявление в папку и засовывая в рюкзак. — Отладка — тема. Я всё пофиксил, кажется. Что решаем с Тохой? Ты ж заряжал? — прищурившись прибавил он.

Пашка помедлил, но кивнул.

— Ну ты подзаряжай пока. Просто на всякий. С недельку хотя бы. Фора будет. Всё. Мне надо делать квесты. Бывай.

Прорваться к Люсе оказалось задачей не из лёгких. По телефону она сливалась.

Пашка купил пионов (решил, что это круто — дарить Пионовой пионы), хотя нашёл не сразу и пришлось ждать доставку букета в кафехе. Стоило бы рейд по больничкам возобновить.

Пока ждал, отправил заказ на печать с батиной фоткой и номерами, сваял в гуглдоке кое-как. И как отмазаться от расклейки этой мути? Бумажки напечатали быстро, их Пашка в ранец впихнул, вооружился цветами и потопал по адресу.

Но Люсина сисястая мама выставила оборону.

— Она отдыхает. Спасибо, я обязательно передам.

Выглядела тётя Света паршиво, какой-то всклокоченной и уже не походила на пионовскую сестру совсем, словно бы постарела.

— Можно мне к ней на секундочку? — чуть ли не взмолился Пашка с перепугу. — Буквально.

— Плохо себя чувствует. Ты очень внимательный. Её порадуют цветы. Я передам.

Пашка подумал назначить действие, но замялся. И вместо того сказал:

— А можно она мне в окно помашет хотя бы? С балкона там?

Тётя Света вдруг улыбнулась растроганно и кивнула.

— Ты очень… очень милый мальчик, — объявила она. — Помашет. Спасибо. Она обязательно тебе позвонит. Только попозже.

В лифте Пашке дали медведя. Позвонит, как же. И что эта тварь там наворотила⁈

На выходе из подъезда пришёл дракон.

Махала с балкона Пионова довольно активно и улыбалась даже, вроде радостно, но на таком расстоянии толком не разберёшь. Пока она поднимала над головой корзину с пионами и слала воздушный поцелуй, игруха выдала:

«Ваша девушка. ФИО: Пионова Людмила Аркадьевна. Возраст: 16 лет. Состояние: активность (всплеск радостного волнения)».

Звучало немного ободрительно. Пашка всё-таки помедлил: лезть к Люсе в инфо не хотелось никогда, прямо-таки принципиально. Но вдруг радостное волнение