Маньякой - Константин Владимирович Ежов

На перекрёстке – первый контакт. Тревожный звоночек, надо сказать.

Подростки, группа из четверых, лет по шестнадцать, в толстовках с неоновыми принтами, прицепились взглядами, и один выдохнул:

- Йоу, ты это видел? Это… это же… едрить мой интеграл!

- Эй, красотка! – крикнул другой, полушутливо, полубезумно. – Это что, форма для тренировок? Я бы хотел с тобой потренироваться!

Лия остановилась. Медленно остановилась. Секунда – и воздух стал плотнее.

Непроизвольно сжал зубы. Слишком рано, слишком открыто. Слишком по-настоящему.

- Лия, – прошипел предупреждающе – пожалуйста, не...

Она повернула голову – не ко всем, а только к тому, кто крикнул.

Просто посмотрела. Без эмоций. Без слов. Но в этом взгляде было что-то, от чего у пацана ноги дрогнули. Знание, как он умрёт. Он отступил назад и, не глядя, отмахнулся:

- Всё-всё! Извини, не хотел обидеть. Мы просто... пошутили...

Подростки, от греха подальше, поспешили скрыться за углом.

- Ты им что, в мозг залезла? – тихо спросил, когда они удалились достаточно.

- И да, и нет. Просто представила, как отрываю ему яйца. Видимо, они у него не такие железные, как он думал, – её голос был слишком честным.

Мы продолжили путь. Город вокруг них – неон, влага, пыль и бензиновый запах вечерней магистрали – оживал, комментировал их прохождение шепотами, замиранием витринных голограмм, искажением рекламных голосов.

На подходе к дому почувствовал это. Сдвиг. Кто-то наблюдал. Узнал это чувство: как будто за спиной повисает тень. Раньше такое бывало, когда на меня смотрели сверхи. Но сейчас…

Посмотрел налево и чуть вверх.

Дрон. Возможно обычный. Или почтовый. А может наблюдательный? Скорее последнее – дюже не по маршруту.

Лия тоже заметила. Она чуть наклонилась к нему:

- Ты чувствуешь?

- Да. Не отрывается.

Она вынула из пояса тонкий стержень – не оружие. Какой-то передатчик. Активировала жестом. Откуда он у неё. Или тоже добыла в бою? Блин, кого-то обнесла, как пить дать.

- Через две минуты он потеряет канал, – сказала она. – Потом – глушение квартала. Минуты три, не больше. Успеем?

Едрить колотить, она уже даже его возможности знает. Или потому и прихватизировала….

- Куда? – удивился он.

- К тебе домой, естественно.

Едва не рассмеялся. Но в её глазах – ничего флиртующего. Только хищный, собранный блеск.

- Тогда побежали, – сказал ей. – Если ты правда хочешь увидеть, как живёт настоящий маньяк. – И рассмеялся.

Они нырнули в переулок. Шум города остался позади. И за ними – ещё один взгляд. С крыши старого техцентра. Силуэт сделал пометку в шлеме и передал координаты.

- Объект "Маньякой" движется по маршруту вне привычного маршрута. С ним неизвестная. Спектр энергетических полей нестабилен. Ожидаю инструкций.

Ответа сразу не последовало.

Но сверху кто-то уже активировал другой наблюдательный канал с высотного дрона, существовавший специально для чувствительных.

***

Узел 7. Внутри платформы. Серверный отсек третьего уровня.

Шум кондиционеров, разнотонное жужжание стабилизаторов, щелчки импульсных реле. Пахнет озоном, пылью и полимером, который не трогали лет пять. Над рабочим столом завис голографический снимок: шар. Он распахнут – внутренности аккуратно вынуты, словно хирург вырезал опухоль. Рядом на столе лежат: отвёртка, плоскогубцы, и… всё. Больше ничего. Ни следа магии. Никаких артефактов.

Седой инженер, худой, как антресольный шкаф, трясёт пальцем перед лицом оперативника.

- Вы мне объясните, – его голос дрожит не от страха, а от праведного технического бешенства. – Как он это сделал?! Этот шар собирали пять магистров, используя шепчущую глину, три вливания энергии и закрытие арканическим узлом третьего порядка! И теперь – какой-то шустрик с отвёрткой его вскрывает, как консерву?!

С другой стороны стола женщина в форме. На нашивке: "Оперативный анализ. Уровень допуска: Чёрный 2". Она смотрит холодно. За её спиной – стекло, из-за стекла наблюдают другие. Не вмешиваются. Пока.

- Мы хотим услышать вашу гипотезу, – говорит она спокойно. – Он не использовал магию. Не вызвал энергофон. Не нарушил изоляцию. Сигнал тревоги не сработал. Повторяю – не. сра.бо.тал. Никакого входа в сеть. Ни касания, ни вскрытия.

Инженер оседает на край стола.

- Потому что шар не вскрывали, – бормочет он. – Его понимали. Понимаете?! Он не открыл его – он понял, как он устроен. Как будто видел его схему у себя в голове. А схема…, – он делает круг пальцем над голограммой. – …никогда не была нарисована. Никогда!

Он поворачивается к ней, глаза блестят.

- А теперь скажите мне, капитан, как можно понять то, что забыли даже те, кто создал это?!

Немая пауза.

- Он не мог. По-вашему, он… – женщина чуть меняет интонацию. – …сверх?

- Не так. Он не сверх. Если бы им был, то это бы обнаружил сканер на входе любого магазина. Не в привычном смысле. Он не усилил себя. Он не прорвался через барьер. Он… как будто… починил само знание об этой штуке, – голос его стал почти шёпотом. – Восстановил то, что было утрачено. Без источника. Без доступа. Без ритуала. Вообще, чёрте как! – последнее прокричал почти истерично.

Она молчит. А что тут говорить?

Инженер бросает взгляд на лежащую рядом отвёртку, словно это святыня. Или нож, которым кто-то вырезал по венам арканический контур.

- Я изучал этот шар десять лет. Мы пытались снять хотя бы намёк на состав внутренней подвески. И всё, чего мы добились – это двух обожжённых техников и пятен крови, которые до сих пор светятся под ультрафиолетом.

Он резко выпрямляется.

- А теперь этот парень – кто он вообще, студент? – заходит, морщится, говорит: "Ну да, тут защёлка тугая, но если поддеть с другой стороны – пойдёт" – и оно идёт!

Из-за стекла доносится сухой голос. Один из аналитиков, не оборачиваясь:

- Подайте видеозапись. Замедленно. Без магфильтра.

На центральном экране загорается фрагмент. Костас. Спокойное лицо. Немного растерянный. Он подходит к шару, трогает его. Пальцы нащупывают кромку. Он вслушивается – буквально вслушивается – как в музыку. Внутри шара проявляется слабо-зелёная сетка – как эхо структуры. Но это не магия.

- Он что, слышал её? – спрашивает кто-то.

Женщина отвечает первой:

- Нет. Но, скорее всего, вспомнил то, чего никогда не