Рожденный, чтобы жечь! - Дмитрий Лим

Старуха, вся в грязи и обрывках карт, ткнула в меня трясущимся пальцем:

— Это он! Это всё он! Дьявольское отродье!

Боря перевел взгляд на меня. Я лежал в корзинке, как ни в чём не бывало, и безмятежно улыбался. Он нахмурился, потом снова посмотрел на бабку, потом на разбитые банки и разбросанные карты.

— Слышь, ты башкой стукнулась что ли?.. Говори что ты сделала!

— Да ничего я не делала! — Взвизнунула бабка. И лицо Бори в этот момент вытянулось.

Больше он ничего не сказал, зато шагнул к ней так стремительно, что старуха отшатнулась, прижавшись спиной к стене. Крестик выпал из ее дрожащих рук, и она, заскулив, сползла на пол.

— Что сделать, чтобы так не воняло? — рявкнул Боря, нависая над ней.

Он не закончил фразу, но и так было понятно, что он имел в виду. Бабка, всхлипывая, полезла в карман своего балахона и достала оттуда смятые купюры.

— Пошли вон отсюда, — закричала она. — И этого беса с собой заберите!

Боря опешил. Нахмурился, видимо соображая, а затем, просто плюнув на сложившуюся ситуацию, подобрал с пола деньги и повернулся ко мне.

Я же пускал слюни.

Да-да, я самый обычный ребёнок. А ты, Боря, думай головой в следующий раз, прежде чем совать деньги непонятным проходимцам! Да и вообще, ты должен был быть благодарен мне!

Боря, разумеется, не слышал мои мысли.

Он подошел ко мне, взял корзинку с моим бренным телом и вынес ее на улицу, не забыв при этом захлопнуть дверь перед самым носом у обалдевшей бабки.

По пути к остановке он что-то ворчал себе под нос, наверняка, про бабок-гадалок, про вонючее масло и про бесовские отродья. Хоть мне и было весело, но я не слушал.

Слишком уж много сил потратил…

А-а-а-а, как же хочется спать!

* * *

— Хрень, — Боря бормотал себе под нос, направляясь от остановки до дома. — Весь день хрень творится.

Масло, которым его измазали, потеряло свой запах почти сразу, как только он подошёл к нужной маршрутке. Благо, он не жалел своё лицо, стирая с него эти зловония самым обычным хозяйственным мылом.

Только вот в голове Бориса всё равно было беспокойно. Связь со спиногрызом он так и не разрушил. Да ещё и бабка эта странная.

На подходе к дому он встретился с абсолютной тишиной. Обычно под вечер возле подъезда всегда тёрлись какие-нибудь алкаши. Да и на детской площадке сидели малолетки.

Но сейчас почему-то было пусто.

Хоть Боря и отмахнулся от всяких мыслей, мол, померли все и всё в том же духе, но всё равно отметил про себя эту странную пустоту.

Решив: «Просто день сегодня херовый не только у меня», он, как ни в чём не бывало, направился к двери подъезда.

Подъезд встретил его привычной вонью кошачьей мочи и затхлости. Боря поморщился, достал из кармана ключи и, стараясь не прикасаться к перилам, начал подниматься по лестнице.

В голове крутились обрывки фраз бабки, её испуганное лицо и то самое мерзкое масло, которое до сих пор, казалось, преследовало его запахом.

— Блин, — он остановился. — Тогда она и маму нашу обманула?

Сжав кулаки от злобы, он покосился на мирно сопящего в корзинке Гуглю.

Мысль об обмане матери кольнула больнее, чем вонь масла. Боря ускорил шаг, чувствуя, как внутри нарастает раздражение.

Он вспомнил, как мать верила этой шарлатанке, как несла ей последние деньги в надежде на чудо, на исцеление. А в итоге что? Пустая трата времени и обман.

Подходя к квартире, он почувствовал на себе взгляд. Опустил голову и увидел, что Гугля уже вовсю пялится на него. Вопросительно так, с интересом.

— Спать, — коротко приказал он и открыл дверь своей квартиры.

В нос тут же ударил стойкий запах дешевого одеколона. А на полу возле обувницы стояло три пары мужской обуви.

Гостей сегодня Боря не ждал. Никогда не ждал.

Он слегка напрягся и прошел внутрь, слыша грубые голоса.

Глава 12

Интересно, что там? Наташа цела?

— БОРЯ, ТЫ ВСЁ НЕ ТАК ПОНЯЛ! — донесся до меня крик. — МЫ…МЫ…

Ах, ну да. Если Боре кто-то и может что-то сказать или напасть, то только по ошибке. Меня, если честно, уже смущает, как от него шарахаются. Ему годков-то совсем немного.

Интересно, что он такого делал всё это время? Избивал людей? Давил их на коне? На слоне?

Я от души зевнул, сгоняя остатки сна. Уставившись в потолок, призадумался о другом: не слишком ли я жёстко поступил с той бабой Зиной?

Но быстро понял — нет, не слишком.

Нельзя паразитировать на чувствах людей, которые ищут последний шанс на спасение в тех местах, куда при здравом уме не пойдёшь. Пускай я, будучи младенцем, заставил её поседеть ещё больше, но ей это будет уроком! Магия есть, и, не познав её, нечего испытывать терпение высших сил…

Тяжело вздохнув, я перекатился на бок, пялясь на стенку корзинки. Спина противно заныла, напоминая о вчерашней тренировке.

Лень победила моментально, и я, с глухим стоном, рухнул обратно на подушку.

Ну и долго я тут буду торчать?

Как оказалось, недолго. Боря вернулся за мной через минуту, с очень хмурым выражением лица. Он даже не взглянул на меня, пробормотав:

— Погнали, малой. Надо тебя гостям показать, а то достали со своими просьбами.

Он взял корзинку так резко, что я «заболтался» в ней. А затем, еле-еле размахивая ею, внёс меня на кухню, поставил на стол и дал посмотреть на гостей.

За столом сидело трое мужчин, довольно брутального вида. Наташа стояла рядом с тортиком в руках и улыбкой во всё лицо.

Первым в глаза бросался здоровяк с бритой головой и наколкой паука на шее. Огромные бицепсы с трудом умещались в рукава чёрной кожаной куртки, а взгляд исподлобья обещал мало хорошего.

Второй, напротив, выглядел более утонченно, но не менее опасно. Тонкие черты лица, аккуратно подстриженные волосы, непонятный костюм и перстень на пальце.

И, наконец, третий — щуплый тип с крысиными глазками и нервным тиком. Одет он был в поношенную спортивную куртку и явно чувствовал себя не в своей тарелке, постоянно оглядываясь по сторонам.

Мужики уставились на меня с нескрываемым любопытством. Здоровяк хмыкнул, а утончённый слегка приподнял бровь. Щуплый же вообще чуть