«Катюши» – «Сталинские орга́ны» - Артем Владимирович Драбкин

Ну, видимо, командование понимало, что солдат должен быть чем-то занят.

Да, вплоть до того, что сегодня так что-нибудь переставляем, а завтра обратно. Или машины до блеска драили… Офицер колесный диск тронет – не дай бог, чтобы на пальце что-то там осталось… Бессмыслица – лишь бы солдата занять.

«Гвардия, наших бьют!»

Сколько времени вы в Харбине провели?

Месяц. И назад по этой же дороге до станции Манзовка. А потом случилась драка между офицерами или еще что… В общем, в 1946 году нашу часть расформировали. Где-то в конце октября.

А что случилось-то? Неужели за драку могут часть расформировать?

Не знаю, что там произошло. Что-то на уровне командования. Может, наши офицеры не поделили женщин с моряками с катеров на озере Ханка… Там флотилия была или что-то в этом роде. В общем, у нас вдруг тревога: «Гвардия, наших бьют!» Команда: машины на озеро. И – залп по катерам…

А как вам было стрелять по своим?

Раз команда есть…

А ваша задача была только машины подвести или огонь тоже вели?

Только машину привести. Дальше меня уже не касается. Вообще пригнали машин десять, а стреляла только одна установка (не из нашего, а из второго дивизиона).

Выпустила восемь ракет. Но попали или нет, не знаю. Может, даже была команда бить не по кораблям, а просто попугать… А потом началось… Особисты нагрянули, выход из части запретили.

И сильно вас наказали?

Рядовых – нет. Офицеров коснулись. Наверное, человек 30 судили.

Практически всех офицеров бригады?

Да. В звании понизили, лишили орденов… А нас, рядовой состав, распределили в другие части – но не более двух в одну часть. Меня и еще одного (тоже рядовой, наводчик) отправили на разъезд Халкидон, на артиллерийский склад № 159 – при нем две роты, но фактически всего человек 70.

Видимо, там насчет нас указание получили… Решили, что мы какое-то жулье. Нас даже в казарму не пускали. Поселили меня в домик, где жил портной, – он солдат обшивал. Длилось это дней десять. Потом командир штаба вызвал меня, завел разговор, что да как.

Интересно, что на этом артиллерийском складе ни единого снаряда не было! Все ушло на запад, охранять было нечего. Только в 1947-м начали снаряды поступать. Зато там имелось свое хозяйство: коровы, свиньи, куры. Картошку сажали, сельским хозяйством занимались. В основном служили солдаты в возрасте 50 лет и старше или молодые после ранений, кому нужны щадящие условия. А еще те, кто жил на территориях, попавших под оккупацию, и остался без родственников. Одеты были ужасно – в форму, присланную из госпиталей, с умерших солдат. Портной мудрил, пытался ее чинить. А мы пришли – на нас канадские шинели: такие мягкие, легкие, теплые, с надписью на подкладке по-русски «Подарок канадского народа героической Красной Армии»… Зато я там впервые за долгое время попробовал молоко.

Странно было – солдатам дают молоко. Кормили лучше, даже по сравнению с нашей гвардейской частью. Только хлеба было мало, 600 граммов в день на человека.

А с водкой – уже все?

Да, уже никакой водки… Наконец, начальник склада, подполковник, позвал. Узнал, что я машины знаю хорошо. А у них были в основном ГАЗ-АА (полуторка) и ЗИС-5 – все в убитом состоянии. «Можете, – говорит, – хотя бы из двух машин запустить одну? И вторая задача – наладить водокачку: она сломалась, приходится воду привозить». Насчет водокачки я ничего не сказал, а машины обещал посмотреть. И под негласной охраной меня назначили завгаражом. Начал я с американского «Доджа 3/4». Он был мне хорошо знаком, лучше, чем советские машины. А у них к «Доджу» никто даже не смел подойти близко. Через три дня наладил – чуть не праздник, а я уже чуть не ведущий специалист… Потом взялся за трактор Т-100. Гусеничный, им для пахоты нужен был. С ним я больше путался, но тоже запустил. Потом занялся ГАЗами. У одного шасси нет, у другого еще чего. А на станции Манзовка был авторемонтный завод Министерства обороны. Начальник склада говорит: «Составь перечень того, что тебе надо, – попробуем достать». Поехали с ним. Оставил я список. Через неделю опять поехали. Взяли пять буханок хлеба, с килограмм сахара, крупы…

Бартер?

Не знаю, на каких это условиях, может, потом еще оплата была какая-то. Все, что я написал, до единой детали, было упаковано – частично новое, частично отремонтированное. И я восстановил три ГАЗ-АА, один ЗИС – почти весь парк. Напротив нас, ворота в ворота, был другой склад (вроде госрезервовский). Видимо, наш начальник похвалился, что я машины знаю. Оттуда пригнали «Форд»… В общем, стал я признанным механиком. За это он дал мне отпуск в Уфу. Приезжаю, а там холера началась. Ехать надо, а выезд не разрешают. Комендант продлил мне на пять дней отпуск, но я все равно выбрался из Уфы раньше…

Приехал, начальник за свое: «Давай водокачку делать». Дали мне солдат. Вытащили погружной насос. Оказалось, нужен новый поршень. Поехали с начальником склада на паровозоремонтный завод во Владивосток. Сделали нам деталь. Как он рассчитывался, не знаю, но мы опять продукты повезли. А воду можно было по шлангу подавать и за нашу территорию. Стали приезжать за водой из окрестных колхозов и совхозов. Кто свеклу нам везет, кто еще какие продукты…

У вас там маленький бизнес наладился…

Да, маленький бизнес. Потом начальник говорит: «У нас для охраны только полоса распаханная да колючая проволока, нельзя ли что-нибудь посовременнее придумать?» А я уже говорил, что напротив нас другой склад был. Там была охранная сигнализация. Доступ туда был строго ограничен, но начальство-то ходило друг к другу. И мой начальник добыл там схему: «Не можете ли вы такую же сделать?» Опять я список ему даю того, что мне надо. Поехали мы в Ворошилов (сейчас Уссурийск) на склад трофейных материалов Квантунской армии. Там я нашел почти все, что мне нужно. Сделал и сигнализацию. Нажимного действия: если кто прошел, контакт срабатывает, и у дежурного загорается лампочка, указывающая сектор, где сработало. Для нашего времени это примитивно, а тогда было вполне на уровне. Так и дослужил. 20 мая 1948 года я оттуда был демобилизован. Сел на поезд Владивосток – Челябинск. Там – 13-й поезд Челябинск – Москва. Билетов