Альманах «Российский колокол» №1 2021 - Альманах Российский колокол

движение, каким бы оно ни было, Семён Давидович стал в позу обвинителя, поймал краем глаза отражение своего благородного профиля в зеркале, ещё больше расправил плечи и обрушил на египетское самодержавие речь пророка:

– Ты, фараон, превратил мой народ в своих рабов!

Нострадамус хотел было встать на защиту повелителя: не фараон, мол, надо говорить, а Ваше Величество, но потом воздержался. Стоит ли? Сегодня евреи исходят, завтра заходят, а отношения с Семёном Давидовичем и так хуже прокисшего пива. Тем временем разошедшийся Моисей продолжал:

– Евреи гибнут в Египте от непосильного труда и стонут от ударов бичей твоих надсмотрщиков, фараон. Бог наш избрал еврейский народ из всех народов. Поэтому я требую – отпусти народ мой, чтобы мог он служить Богу своему.

– Ваше Величество, – прошептал Нострадамус, – а Вы знаете, чем собирается Моисей кормить евреев в ближайшие сорок лет?

– Чем?

– Манкой!

– Какой ужас! – прошептало в задумчивости Его Величество. – А откуда ты знаешь?

– Так ведь я же Нострадамус.

– Правильно… Слушай, Нострадамус!

– Я весь внимание, мой господин.

– Выкуп с Моисея мы получили?

– Полностью, Ваше Величество.

– От казней спаслись?

– Истину глаголете, Солнцеликий.

– Моё решение таково: завтра же отдаём евреев этому Моисею, и пусть ведёт их, куда хочет. А через неделю они к нам сами прибегут.

– Как, – удивился Нострадамус, – и нам не придётся посылать за ними нашу доблестную армию?

– Конечно, нет. Зачем же терять армию? Просто я по себе знаю, больше недели только на одной манной каше они не выдержат.

– Обе-е-еда-а-ать!!! – повисло над головами домочадцев безоговорочное меццо хозяйки очага.

Ровно через пять минут дорвавшийся до рюмки Нострадамус держал торжественную речь в честь фараона:

– Гениальный политик, воистину говорю вам, не тот, у которого волки сыты и овцы целы, а тот, у которого, кроме всего этого, овцы ещё и выгодно проданы. Куда там царю Соломону до нашего драгоценного царя всея Египта, – и, уделив секундное внимание до краёв наполненной рюмке, пропел:

– Многая ле-е-ета-а-а!

Но ему это было простительно. Ведь жил-то Нострадамус сразу во все времена.

Разговор с дедушкой

– Дедушка, скажи, ты хороший еврей?

«Планета» медленно и неохотно отклеилась от носа Семёна Давидовича. Не то чтобы ему не хотелось разговаривать с внуком, просто однообразие эмигрантского быта как-то отдалило азартного в прошлом мастера философских поединков от любимого дела. Да, вопрос внука застал его врасплох, но одновременно какой-то приятный тёплый огонь появился в жилах и забил громким пульсом в голове. Наверное, такое испытывает боевой конь, когда он, чувствуя за секунду сигнал к атаке, бьёт землю копытом.

– Плохих евреев не бывает, Максим, – сказал дедушка, едва сдерживая дыхание. – Даже в самом последнем еврее всегда можно найти…

– Нет, подожди, – перебил его внук, – значит, ты хороший еврей? – и воткнул деду в грудь свой указательный пальчик

– Несомненно! – отрезал дед.

В его голове уже звучали фанфары, а перед глазами расстилалось поле битвы. Память, как верный адъютант, быстро и без суеты разложила перед фельдмаршалом-дедом книги, книги, книги.

– Значит, – заключил внук, – кусок сала к тебе в рот без молитвы не полезет?

Семён Давидович вскочил как ужаленный и забегал по комнате. Все планы были разрушены, войска приведены в смятение. «Ах ты, щенок! Ах ты… провокатор!» – проносилось в голове стратега. Ещё никому не удавалось напасть на Семёна Давидовича с тыла. Требовалось время на перегруппировку сил. «Провести глубокую разведку, может быть, даже боем, не упускать инициативу и перейти в решительное наступление», – отчеканил внутренний военный советник. Чётко, голосом заботливого наставника, положив свою трудовую ладонь на миниатюрное плечико внука, Семён Давидович проговорил:

– Скажи, Максим, почему ты задал мне этот странный вопрос?

– Вчера приходил дядя Гриша и сказал, что наш папа хороший еврей.

– Он это тебе сказал?

– Нет, маме. Просто я сидел рядом и слушал.

– Ну и что было дальше?

– Дядя Гриша выпил рюмочку водки и понюхал рукав. А потом сказал «Ах да, лэхаим».

– Да, силён дядя Гриша в иврите, – заметил Семён Давидович – ну, и что потом?

– Потом дядя Гриша сказал, что у нас сало было вкуснее, чем здесь.

«Ну, погоди, свиноед!» – заначил угрозу Семён Давидович, невольно сжимая кулаки в карманах брюк.

– Дальше! – потребовал информации дед тоном месткомовского работника.

– Дядя Гриша сказал: «Вот, бывало, мы с твоим Лёнькой дадим банку, а под неё кусочек чёрного хлебца с сальцем и с помидорчиком…» А мама говорит: «Так ведь Леонид у меня свинину не ест». А дядя Гриша: «Так ведь сало – это же почти и не свинина. Вот потому я и говорю, что Лёнька – хороший еврей. Кусок сала без молитвы в рот не возьмёт, не полезет ему сало в рот без молитвы, понимаешь?»

– Вот пусть этот Гришка только появится, – вырвалось у Семёна Давидовича на бегу вокруг стола, – да я его…

– Ну вот, дед, ты уже сердишься. А ведь дядя Гриша очень добрый человек. Научил меня в крестики-нолики играть. Хочешь, покажу?

– Я ему покажу, покажу, – бормотал Семён Давидович, уже не слушая внука, – ведь запрещено нам есть свинину. Запрещено, понимаешь?

– Кому это нам? Старым дедушкам? Вот дядя Гриша и говорит, что тебе здесь скучно живётся.

– Чего? – встрепенулся дед как от аммиачной понюшки.

– Дядя Гриша сказал: «Лёнькиному папе, конечно, здесь скукотища, не разгуляешься». А мама говорит: «Чего ему не разгуляться, каждый день часа по три гуляет: до Варнемюнде и обратно пешком. Ты же знаешь, что наш дед гуляет сам по себе, как кот». А дядя Гриша: «Да я не о том. Вот идёт дед в шпаркассу или в магазин, а там ему: «Чего изволите? Извините! Вам сейчас или потом? А может, быть домой прислать?» Опять же автоматы кругом железные, кнопку нажал – получи. Не с кем ему скандалить! Вот что!»

– Ну и что мама ответила?

– Мама убрала бутылку со стола, потому что дядя Гриша всё время подливал себе в рюмочку. Мама как увидела, что он перестал рукав нюхать, так и убрала.

– Дядя Гриша не возражал?

– Нет, он даже сказал: «Энтшульдигунг. Что это я тут кулаками стучу?»

– Он что, ещё и кулаками стучал?

– Да, когда сказал, что тебе не с кем скандалить. Вот дома ты, бывало, пойдёшь в сберкассу, подойдёшь к окошку и говоришь: «Хочу, мол, 50 рублей с книжки снять». А тебе кассирша отвечает: «Сейчас денег нет. Мы вам на завтра закажем». А ты голову в окошко засунешь, чтобы лучше кассиршу видеть и как заорёшь на неё: «А вы мне книгу покажите, где написано, что вы имеете право мне сразу