Инвестиго, затерянные в песках - Илья Рэд

Владелец кофейни, ни секунды не думая, кивнул.

— Солнце не меняет свой путь, и я не меняю своих обещаний.

— Отлично, лучше, конечно, деньгами, но и так сойдёт, да Ника? — спросил он девочку, но та не проявила интерес к сделке. — Ты что обиделась? Аббидедас? Абидедась нна мм-миня? — снова вошёл он в роль, явно веселясь.

Его спутница скрестила руки на груди и отвернулась. Зорхан участливо посмотрел на неё и потом на Крижена, но не стал вмешиваться.

— Тухло тут, — художник с видом владельца обошёл комнату за комнатой, щупая стены, как вдруг получил злобный тычок в бок. — Дура! Чего тебе?

Ника была взбешена.

«Не отбирай у него последнее, он же умрёт с голода без своей кофейни! На что ему потом жить?»

— Так я тут при чём? Он же сам обещал! За язык никто не тянул и вообще… Сама бы попробовала нам деньги заработать. Я, между прочим, о тебе забочусь тоже.

«Мне не нужна такая забота! Это подло! Это нечестно! Я не хочу так жить! Это…» — она открыла рот, норовя что-то сказать вслух, но оборвала себя, сообразив, что её передразнят и выставят на смех.

В итоге Ника разрыдалась и убежала по лестнице на второй этаж, чтобы Крижен не наслаждался её слезами.

— Ничего, пусть поревёт, ей полезно, — зачем-то сказал он старику, будто ища одобрения, но тот поскупился на какие-то эмоции, ожидая дальнейших действий от гостя.

«Чего я вообще оправдываюсь тут?»

Крижен вытянул руки и, не сгибая их в локтях, хлопнул в ладоши перед собой и за спиной, будто он мельница. Так три раза.

— Ну, я пошёл. Смотри, чтоб эта дура не сбежала.

— Я пригляжу за девочкой, господин Крижен.

Художник не хотел себе в этом признаваться, но осадочек у него остался. Ника всегда была боевой девчонкой и стоически переживала любые невзгоды. За это он втайне ей гордился, но сейчас…

— Да пошло оно! — злобно сплюнул маг и выбросил из головы все эти сопли, надо привести себя в надлежащее боевое состояние.

Он направил злость вовне и вернулся в ранее покинутый трактир. Судя по всему, там никого, кроме своры бандитов, не осталось. Крижен заглянул в одно из окошек на первом этаже, изучив заранее обстановку. Вся пьяная ватага беспечно развалилась на стульях, один вообще отплясывал на столе, остальные хлопали и потягивали кальян.

— В этот раз он её не тронет, я всё исправлю, в этот раз я сильный. Сила в доброте, да, — затараторил себе под нос Крижен, активируя в одной руке кристалл. — А доброта в ножнах, вот сколько у меня доброты, закачаешься, — добавил он, и меч очутился у него в руке, крутнувшись пару раз, тело объял эф-слой.

«Папенька будет ругаться», — захныкал у него в голове детский, почти забытый голос. — «Крижен не надо, давай останемся?»

«Ничего, малышка, я рядом, я… в этот раз по-настоящему», — чтобы не слушать нарастающий плач, он снёс дверь ногой на последней фразе и без лишних сантиментов открыл огонь по дуге.

Металлические пули прошлись по замершим от неожиданности пьяным насильникам. Они себе представить не могли, что хоть кто-то так сделает. Ни один нормальный человек в Юсафе не рискнёт связываться с Пакчей. Месть от родственников последует мгновенно: убьют тебя, семью, друзей — всех. Но иногда ненормальность — это даже преимущество.

Расслабившихся магов скосило моментально. Не помогли никакие вяло накинутые щиты — металл, высекая искры, пробил камень и добрался до плоти. Особое удовольствие доставило раз за разом палить в грудь здоровяка, обмякшего на стуле. Пакча давно был мёртв, а Крижен стрелял, стрелял и стрелял, наблюдая, как расширяется кровавая дыра.

Бечёвка на шее главаря порвалась, и по полу покатились деревянные здоровые бусины, наступила тишина. Плач в голове исчез.

* * *

Крижен уладил всю грязную работу. Чтобы выиграть себе ночь, он отдал все трофеи хозяину заведения на ремонт и за молчание. Трупы снесли в погреб, а кровь вытерли.

— Пакчу никто не любил, спасибо, спасибо вам огромное, — благодарила та самая пухленькая женщина, что предупреждала их об опасности.

Она обхватила его руку своими двумя и склонила голову вниз. Крижен мог и их как свидетелей здесь же прикончить, но было две причины их пощадить. Первая — он просто не хотел лишних смертей невинных. Вторая — трактир открывался рано утром, и если первые посетители увидят кровь и трупы, то ворота Юсафы закроют, а им надо убраться из крепости на рассвете.

В общем, такой вот компромисс. Он отрезал себе голову Пакчи и завернул в чёрную ткань, чтобы не видно было крови. Хозяйка притащила ему плетёную корзинку из-под вина, а также отыскала мужнино старое платье. Крижен надел его поверх своей экипировки, а заметные в толпе волосы спрятал под серой тряпкой. Женщина трактирщика проворно намотала ему всё как надо и закрепила перед уходом рано утром, когда народ уже проснулся.

«Пусть только рыпнуться», — подумал он про себя, по привычке предпочитая никому не доверять.

Юсафа, как пограничное поселение, радовало своей многолюдностью, Крижен легко смешался с толпой и вернулся к закрытой для посетителей кофейне. Некоторые из них подходили, дёргали за ручку и возмущённо уходили. Маг требовательно заколотил в дверь чёрного хода, пока не щёлкнул замок.

— Ну и медленный же ты, отец, — Зорхан сначала не узнал, кто перед ним, но Крижен не собирался долго стоять снаружи и, толкнув деда плечом, вошёл внутрь, в зал, где обслуживали посетителей. — Проверяй, — он положил на один из столиков корзину, а сам забрал свежую чашечку кофе, что Зорхан как раз приготовил для себя.

Девчонки не было, по ходу ещё спала.

Аллиец с дрожащими руками достал голову, размотал ткань и увидел то, чего так сильно желал. Он выпрямился, медленно и удовлетворённо вздохнул и закрыл глаза. Крижен не хотел портить ему момент, но так вышло, что он слишком громко сёрбал свой кофеëк, и это вывело из задумчивости Зорхана.

— Прошу прощения, — маг приподнял чашку, — дюже вкусная штука.

По лицу старика прошла улыбка.

— Теперь сможешь ей наслаждаться хоть каждый день, — он вынул из кармана связку ключей и положил на