Плохие русские. Кино от «Брата» до «Слова пацана» - Антон Владимирович Долин

параноидальная увлеченность идеей государственной безопасности напрямую воздействует на его отношения с дочерью. С другой — некий безымянный «вице-премьер», на плечи которого ложится разруливание ситуации с космическим кораблем и пришельцами (любимец российского кинематографа последних трех десятилетий Сергей Гармаш) — это явный заменитель президента или премьер-министра, выводить которых на экране Бондарчук, по-видимому, счел слишком рискованным.

Вскоре выясняется, что весь конфликт, а также жертвы и разрушения в Северном Чертанове, — дело рук российских властей и конкретно военных, подбивших летающую тарелку. На это наслаивается истерия в прессе и соцсетях — то ли самозарождающаяся, то ли спровоцированная сверху. Так или иначе, сдержанная позиция условного Кремля трещит по швам, поскольку он применяет точно ту же логику, что и разъяренная толпа: будучи виноватым в агрессии, переносит вину на жертву. При этом именно власти должны погасить социальный пожар и привести картину хотя бы к относительному хеппи-энду — примирить внешнего агрессора (пусть и мнимого) с непокорным народом.

По большому счету, именно это, а вовсе не жанровые условности и стремительность романтической интриги остается главной натяжкой в сценарии «Притяжения».

В 2020-м на Новый год вышел сиквел картины Бондарчука — «Вторжение». Само название не продолжало предыдущий фильм серии, а как бы оказывалось антитезой к нему. Вполне естественно желание режиссера и продюсеров использовать коммерческий успех нахальной и малобюджетной картины, развив те же идеи и персонажей более масштабными средствами и за большие деньги. Однако любопытно, как дилогия, созданная в качестве психологической компенсации за «Обитаемый остров», в конечном счете повторила ошибки той двухчастной картины. При колоссальном замахе «Вторжения» фильм вышел путаным, нелогичным и, в отличие от «Притяжения», чрезвычайно помпезным, почти лишенным юмора и примет реальности. Выйдя одновременно с другими ожидаемыми отечественными блокбастерами, сложнопостановочное «Вторжение» (3 миллиона 580 тысяч зрителей) показательно проиграло в прокате сравнительно немудрящей комедии Клима Шипенко «Холоп», собравшей втрое больше.

На момент выхода фильма казалось, что главная причина его неудачи — запутанность интриги. Однако как раз сложный клубок недоказанных мотиваций помогает уловить общий дух и содержание картины, считываемое интуитивно. Не имеет значения, насколько обоснованно намерение инопланетного сверхинтеллекта Ра атаковать Землю ради уничтожения девушки Юли, получившей от влюбленного Хэкона магический браслет и обретшей неограниченные способности. Важно другое: инопланетяне — все-таки враги, и они атакуют. На этот раз глупость или нерешительность российских военных и властей второстепенны. Какие бы они ни были, они «свои», а Лебедев (теперь уже генерал) — как-никак родной отец Юли, защитник. От модели «Инопланетянина» Бондарчук повернулся к модели «Чужого».

Можно рассматривать помешательство планеты, в которой интернет и электронные СМИ захвачены Ра, как изысканную метафору фейк-ньюс и манипулирующей агрессивной пропаганды, без которых не способна функционировать современная Россия. Но можно прочесть этот ход буквально и увидеть в этом чужеродное вмешательство, иностранное воздействие, на которое россияне реагируют, воскрешая аналоговую «проводную» технику и дисковые допотопные телефоны. С этой точки зрения «Вторжение» кажется предостережением от использования сети интернет — любимого оружия вездесущего врага.

Изменение духа и идеологии франшизы весьма точно описывал в статье для «Искусства кино» Всеволод Коршунов:

«Если первая часть была историей про ксенофобию („Это наша планета!“), узкий взгляд на мир („А мы из Чертанова!“) и перекладывание социальной ответственности („Я столько для тебя делаю! Чего тебе не хватает?“), то вторая, напротив, про то, что враг не дремлет, с врагом не следует вступать в переговоры, врага нужно уничтожить. Тем более что речь идет о войне нового типа — информационной. Неприятель невидим, он незримо присутствует в каждом доме и пытается пробраться в сознание землян. Инопланетяне завладели цифровыми технологиями, и каждый экран, каждый динамик обратили против человека. Теперь оттуда раздается единственный призыв — убить Юлю Лебедеву как зачинщицу этой войны, террористку и врага всего человечества. На самом же деле пришельцы охотятся на Юлю потому, что из-за нее Хэкон нарушил протокол, и теперь она должна быть уничтожена. Выстраивается внятная оппозиция „мы“ vs „они“ — невидимые, непонятные, непредсказуемые и оттого еще более страшные».

Попытки Хэкона окончательно превратиться в свое земное альтер эго Харитона и поселиться в Кушелево, заведя дом с огородом, оказываются неосуществимой утопией. Враг вынужден либо привлечь его на свою сторону, либо уничтожить как перебежчика. Красивая love story Юли и Хэкона невозможна на Земле — режиссер и сценаристы будто соглашаются с недостижимостью примирения противоборствующих (хоть и не вполне ясно, что стало причиной конфликта) сторон. В итоге новые Ромео и Джульетта попросту покидают планету.

Самым интересным для анализа во «Вторжении» оказывается единственный новый персонаж-гуманоид — охранник Иван. Поначалу он охраняет Юлю, а затем, став жертвой инопланетного зомбирования, охотится на нее, чтобы убить. Человека с пистолетом играет Юра Борисов, и можно зафиксировать, что во «Вторжении» происходит очередная передача эстафеты от одного самого модного актера российского кино (Александра Петрова, персонаж которого жертвенно погибает от пули Ивана) к другому. Если Петров воплощает щедрую иррациональность русского характера (недаром артист также известен чтением чужих и написанием собственных стихов), то Борисов — олицетворение одновременно соблазна и угрозы (начиная с первой прорывной роли в романтическо-криминальном «Быке» Бориса Акопова). После «Вторжения» он сыграл в каннском фильме-лауреате финна Юхо Куосманена «Купе No 6» и сразу — в пропагандистском (и не слишком успешном в прокате) байопике конструктора стрелкового оружия Михаила Калашникова.

Отдельный поучительный сюжет, ставящий точку на фантастическом жанре в новом российском кино, связан с проектом «Вратарь Галактики» — вошедшим в индустриальные легенды и анекдоты долгостроем, снимавшимся на государственные деньги около четырех лет и провалившимся в прокате с треском (сборы составили примерно 10% от бюджета, достигшего за годы работы почти миллиарда рублей).

Режиссером и автором проекта был еще один пионер российского коммерческого кино — Джаник Файзиев. Начав карьеру в1990-х в качестве постановщика музыкального телевизионного проекта «Старые песни о главном» и дебютировав в полнометражном кино «Турецким гамбитом» — об обоих этих явлениях подробный разговор еще впереди, — он продюсировал фильмы производства Первого канала, а в 2012-м фильмом «Август. Восьмого» попытался воспеть официальный взгляд на российско-грузинский военный конфликт 2008 года. Эта картина не имела коммерческого успеха. Позже Файзиев отметился снятой в соавторстве с Иваном Шурховецким историко-былинной «Легендой о Коловрате» (2017).

Задуманный тогда же «Вратарь Галактики» должен был ознаменовать громкое возвращение Файзиева в режиссуру. Дважды в год на питчингах Фонда кино этот амбициозный проект запрашивал (и неизменно получал)