«Верный Вам Рамзай». Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии. 1933–1938 годы. Книга 3 - Михаил Николаевич Алексеев

15 июля 1938 г. «Рамзай» сообщал: «Японская армия весьма удовлетворена информацией, которую дает Люшков, который много (обильно) сообщает. Однако считают, что впоследствии, когда из него все вытянут, самое лучшее его убить».

К этому времени относятся переговоры о сотрудничестве в области обмена военной информацией о Советском Союзе, которые японский военный атташе в Берлине генерал-майор Осима Хироси проводил с представителями обергруппенфюрера СС Риббентропа, назначенного в феврале 1938 г. министром иностранных дел.

28 июня 1938-го Осима представил следующий проект секретного соглашения:

«Совершенно секретно!

Руководствуясь духом Антикоминтерновского пакта от 25 ноября 1936 года, германский вермахт (за исключением военно-морского флота) и японские вооруженные силы пришли к соглашению в следующем:

1. Обе Стороны будут обмениваться поступающей информацией о русской армии и о России.

2. Обе Стороны будут сотрудничать в проведении подрывной работы против России.

3. Обе Стороны не реже одного раза в год будут проводить совместное совещание с целью облегчения проведения вышеупомянутого обмена информацией и подрывной работы, а также с целью особо подчеркнуть дух дополнительного протокола к Антикоминтерновскому пакту.

Совместное совещание намечено провести в… году. Место его проведения, участники и повестка дня будут предварительно согласованы обеими Сторонами»[665].

Проект документа отражал восприятие генеральным штабом армии и военным министерством Японии как самого антикоминтерновского пакта, так и отношение Токио к СССР – отсюда присутствие в двух пунктах их трех слова «подрывной», а также упоминание «духа дополнительного протокола к Антикоминтерновскому пакту».

Проект соглашения, подготовленный германским министерством иностранных дел, также был показателен и выглядел следующим образом:

«Совершенно секретно!

Руководствуясь духом Антикоминтерновского пакта от 25 ноября 1936 года, германский вермахт (за исключением военно-морского флота) и вооруженные силы Японии пришли к соглашению в следующем:

1. Обе Стороны будут обмениваться информацией генеральных штабов о русской армии и о России.

2. Обе Стороны будут сотрудничать в оборонной работе против России.

3. Обе Стороны будут не реже одного раза в год проводить совместное совещание с целью облегчения вышеуказанного обмена информацией и оборонной работы, а также с целью дальнейшего продвижения к осуществлению поставленных в рамках Антикоминтерновского пакта целей в той степени, в какой они затрагивают интересы вермахта.

Совместное совещание предусматривается проводить, как правило, ежегодно в феврале. Место проведения совещания, его участники и повестка дня будут предварительно согласованы между обеими Сторонами»[666].

Японский вариант был «сужен», «смягчен» и конкретизирован германской стороной. Первый пункт соглашения был ограничен обменом информацией генштабов двух стран. Судя по всему, в Берлине не хотели давать Японии информацию политической разведки и решили ограничиться только тем, что получал абвер от своей агентуры. Во втором и третьем пунктах убрали слова о «проведении подрывной работы» и заменили их на «оборонную работу», совершенно аморфное понятие. Было удалено и упоминание о духе дополнительного протокола к Антикоминтерновскому пакту в третьем пункте.

Именно в рамках соглашения о сотрудничестве в области обмена военной информацией о СССР для ознакомления с показаниями Люшкова из Берлина прибыл эксперт по России из абвера, полковник Грэйлинг (Грейлинг).

Из телеграммы «Рамзая» от 31 августа 1938 г.:

«Из Германского генерального штаба прибыл полковник Грэйлинг со специальным поручением от Канариса опросить Люшкова и попросить у Японского генерального штаба протокол опроса. Японский генеральный штаб передал ему эти материалы…

При первом разговоре Грэйлинга с Люшковым в присутствии майора Шолля Люшков сообщил для Германского генерального штаба детали, касающиеся советской армии и деятельности ГПУ на Украине, говорил о новейших заводах близ Хабаровска и назвал имена работников ГПУ заграницей – во Франции, Швейцарии и Германии. Он подчеркнул, что большая часть работы ГПУ ведется через советских торговых представителей заграницей. Люшков также сказал, что военная промышленность Дальнего Востока еще не готова и армия нуждается в снабжении из западной части СССР, подчеркивая, что лучше начать войну против СССР как можно раньше».

5 сентября в Токио поступила телеграмма из Центра с указанием «сделать все возможное», чтобы достать копии документов, полученных специальным посланником Канариса от японской армии.

На следующий день – 6 сентября – токийский резидент доложил: «Майор Шолль и полковник Грэйлинг скоро выезжают в Синцзин (Тяньцзинь. – М.А.) для опроса советского майора Фром [Фронт], которого доставили из Монголии.

Фром [Фронт] используется Квантунской армией в том же духе, как и Люшков в Японии. Оба содержатся хорошо и даже получают много денег. Они говорят все, что знают о советской военной технике и методах шпионской работы для и против СССР».

[Сообщение было передано Сталину, Молотову, Ворошилову и Ежову].

9 сентября «Рамзай» сообщал: «Грэйлинг уехал со всеми материалами, которые он получил из 4-х разговоров с Люшковым.

Майор Шолль не оставил никаких копий. Я пишу с почтой доклад о беседах Грэйлинга с Люшковым».

12 сентября: «Я сфотографировал 90 страниц показаний, данных Люшковым и майором Фронт японскому генеральному штабу.

Японским генеральным штабом было передано майору Шоллю около 250 страниц этих материалов, я читал их. Показания Люшкова полковнику Грэйлинг я не мог видеть, так как майор Шолль их не получил».

Эпилог. «Ваша задача исключительно важна. Заменить Вас некем»

(Центр – Рамзаю 29 апреля 1938 года)

Военное руководство Япония предполагало, что захват столицы Китая Нанкина нанесет смертельный удар гоминьдановскому правительству и заставит его капитулировать. Однако, к январю 1938 года стало ясно, что блицкрига в Китае, на который так рассчитывали в Токио, не получилось. Китайское правительство, переехавшее в Чунцин, капитулировать не собиралось. Началась затяжная война, в которой у Японии, при наличии у Китая неограниченных людских ресурсов, практически не было шансов на победу. Воюющий Китай «оттягивал» на себя огромное количество людских, материальных и финансовых ресурсов.

В Токио отдельные силы, в частности в генеральном штабе армии начали искать выход из создавшегося тупика.

В конце 1937 года японский генштаб дал указание военному атташе в Берлине Осиме Хироси обратиться с просьбой к командованию германской армии о предложении мира Чан Кайши через генерала Фалькенхаузена, германского военного советника при китайском правительстве. Это предложение не означало отказа Японии от агрессивных планов на континенте, и мир мог быть заключен только на японских условиях.

Используя «политику умиротворения» стран-участниц Брюссельской конференции, Япония требовала разрешить инцидент в направлении подготовки войны против Советского Союза. Об этом свидетельствовали следующие четыре пункта основных условий мирного договора с Китаем, которые 22 декабря были представлены японской стороной германскому послу в Японии Дирксену:

«1. Китай отказывается от прокоммунистической, антияпонской и антиманьчжурской политики и будет сотрудничать с Японией и Маньчжоу-Го