Эпоха веры - Уильям Джеймс Дюрант

его сосать молоко из ее дусиной мамеллы; разбойник, который всегда молился ей, прежде чем приступить к краже, был пойман и повешен, но его поддерживали ее невидимые руки, пока ее защита не была замечена, и он был освобожден; И одна монахиня, покинувшая свой монастырь, чтобы вести греховную жизнь, вернулась через много лет в сокрушенном раскаянии и обнаружила, что Богородица, которой она никогда не пропускала ежедневную молитву, все это время занимала ее место причетника, так что никто не замечал ее отсутствия.97 Церковь не могла одобрить все эти истории, но она устраивала большие праздники в честь событий из жизни Марии — Благовещения, Посещения, Очищения (Candlemas), Успения; И наконец, уступив призывам многих поколений мирян и монахов-францисканцев, она позволила верующим поверить, а в 1854 году заставила их поверить в Непорочное зачатие — в то, что Мария была зачата без следа первородного греха, который, согласно христианской теологии, лежит на каждом ребенке, рожденном от мужчины и женщины со времен Адама и Евы.

Поклонение Марии превратило католицизм из религии ужаса — возможно, необходимой в Темные века — в религию милосердия и любви. Половина красоты католического богослужения, большая часть великолепия католического искусства и песен — порождение этой галантной веры в преданность и нежность, даже физическую прелесть и грацию женщины. Дочери Евы вошли храм и преобразили его дух. Отчасти благодаря этому новому католицизму феодализм превратился в рыцарство, а статус женщины в рукотворном мире был умеренно повышен; благодаря ему средневековая и ренессансная скульптура и живопись придали искусству глубину и нежность, редко известные грекам. Можно многое простить религии и эпохе, создавшей Марию и ее соборы.

IV. РИТУАЛ

В искусстве, песнопениях и литургии Церковь разумно отводила место поклонению Деве Марии; но в более древних элементах своей практики и ритуала она настаивала на более суровых и торжественных аспектах веры. Следуя древним обычаям и, возможно, из соображений здоровья, она предписывала периодические посты: все пятницы должны были быть без мяса; в течение сорока дней Великого поста нельзя было есть мясо, яйца или сыр, и пост не должен был нарушаться до последнего часа (три часа дня); кроме того, в этот период не должно было быть ни свадеб, ни ликований, ни охоты, ни судебных разбирательств, ни сексуальных контактов.98 Это были советы совершенства, которые редко соблюдались и исполнялись в полной мере, но они помогали укрепить волю и усмирить чрезмерные аппетиты всеядного и плотского населения.

Литургия Церкви была еще одним древним наследием, переделанным в возвышенные и трогательные формы религиозной драмы, музыки и искусства. Псалмы Ветхого Завета, молитвы и гомилии Иерусалимского храма, чтения из Нового Завета и совершение Евхаристии составляли самые ранние элементы христианского богослужения. Разделение Церкви на Восточную и Западную привело к расхождению обрядов, а неспособность первых пап распространить свою власть за пределы Центральной Италии привела к разнообразию церемоний даже в Латинской Церкви. Ритуал, установленный в Милане, распространился на Испанию, Галлию, Ирландию и Северную Британию, и не был преодолен римской формой до 664 года. Папа Адриан I, вероятно, завершая труды, начатые Григорием I, реформировал литургию в «Сакраментарии», отправленном Карлу Великому в конце восьмого века. Гийом Дюран написал средневековую классику о римской литургии в своем «Рациональном изложении богослужений» (Rationale divinorum officiorum, 1286); о его широком признании можно судить по тому факту, что это была первая книга, напечатанная после Библии.

Центром и вершиной христианского богослужения была месса. В первые четыре века эта церемония называлась Евхаристией или благодарением, и это сакраментальное воспоминание о Тайной вечере оставалось сутью службы. Вокруг него в течение двенадцати веков собралась сложная череда молитв и песнопений, меняющихся в зависимости от дня и времени года и цели отдельной мессы, и записанных для удобства священника в миссале, или Книге мессы. В греческом обряде, а иногда и в латинском, оба пола в общине были разделены. Стульев не было; все стояли или, в самые торжественные моменты, преклоняли колени. Исключения делались для старых или немощных людей, а для монахов или каноников, которым приходилось стоять во время долгих служб, в хорах встраивались небольшие выступы, поддерживающие основание позвоночника; эти misericordiae (милости) стали излюбленным предметом мастерства резчика по дереву. Священник входил в тогу, покрытую альбой, мантию, манипулу и посох — красочные одежды с символическими украшениями; наиболее заметными символами обычно были буквы IHS — т. е. lesos Huios Soter, «Иисус Сын [Божий], Спаситель». Сама месса начиналась у подножия алтаря смиренным интроитом: «Взойду к алтарю Божию», к которому аколит добавлял: «Богу, дарующему радость юности моей». Священник взошел на алтарь и поцеловал его как священное хранилище святых мощей. Он произносит Kyrie eleison («Господи, помилуй нас») — греческий запев, сохранившийся в латинской мессе; читает Gloria («Слава в вышних Богу») и Credo. Он освятил маленькие облатки хлеба и потир с вином в Тело и Кровь Христа словами Hoc est corpus meum* и Hic est sanguinis meus; и предложил эти транссубстантированные элементы — а именно Своего Сына — в качестве умилостивительной жертвы Богу в память о крестной жертве и вместо древнего жертвоприношения живых существ. Обратившись к молящимся, он велел им вознести свои сердца к Богу: sursum corda; на что пономарь, представлявший прихожан, ответил: Habemus ad Dominum: «Мы возносим их к Господу». Затем священник произносит тройной Sanctus, Agnus Dei и Pater noster, сам причащается освященного хлеба и вина и совершает Евхаристию над причастниками. После нескольких дополнительных молитв он произносит заключительную формулу-Ite, missa est-«Уходи, это увольнение»-от которой, вероятно, и произошло название мессы (missa).99 В поздних формах еще следовало благословение прихожан священником и еще одно чтение Евангелия — обычно неоплатонический экзордиум Евангелия от Иоанна. Обычно проповедь не произносилась, за исключением случаев, когда ее произносил епископ или когда после XII века проповедовать приходил монах.

Сначала все мессы пелись, и прихожане присоединялись к пению; с IV века вокальное участие богомольцев уменьшилось, и «канонические хористы» обеспечивали музыкальный ответ на песнопения празднующего.† Песнопения, исполняемые на различных церковных службах, являются одним из самых трогательных произведений средневекового чувства и искусства. Известная история латинского гимна начинается с епископа Илария Пуатье (ум. в 367 г.). Вернувшись в Галлию из изгнания в Сирии, он привез домой несколько греко-ориентальных гимнов, перевел их на латынь и сочинил