100 великих филологов - Борис Вадимович Соколов

удостоен большой золотой медали Русского археологического общества за совокупность работ по исследованию Ани. Начиная с 1880‐х годов он занимался вопросами генетической связи языков народов Кавказа, в том числе картвельских, к которым относятся и лазский, и его родной грузинский языки. В связи с этим Марр выдвинул ряд гипотез о родстве картвельских языков с семитскими и баскским языками Средиземноморья. Общим названием для предполагаемой языковой семьи стал введенный Марром термин «яфетические языки», по имени библейского Иафета, сына Ноя. Интересно, что позднее, в 1920‐е годы, Марр практически в любом языке, с которым знакомился, обнаруживал «яфетический элемент». Несоответствие ранних гипотез Марра накопленным к тому времени данным сравнительно-исторического языкознания привели ученого к выводу о несостоятельности сравнительно-исторического метода в языкознании. Марр указал на важность типологического и социолингвистического подхода к изучению лингвистических фактов. Он владел большим числом языков на практическом уровне, но знал полную историю только картвельских и абхазского языков, зато фактически игнорировал хорошо исследованную к тому времени историю индоевропейских и тюркских языков, хотя и владел многими из них. В противовес сравнительно-исторической лингвистике Марр создал «новое учение о языке» («яфетическую теорию), с которым он выступил в ноябре 1923 года. Тогда он утверждал, что «индоевропейской семьи расово отличной не существует» и что «вначале был не один, а множество племенных языков, единый праязык есть сослужившая свою службу научная фикция». В учении Марра преобладали непроверяемые утверждения, вроде того, что все языки в мире произошли от «четырех элементов», идея «яфетических языков» как социально-классовой общности и ряд других положений. С 1928 года Марр старался сблизить «яфетическую теорию» с марксизмом. В частности, он выдвинул идея о языке как «надстройке» над социально-экономическими отношениями, отражающим стадии развития общества (рабовладельческую, феодальную, капиталистическую и т. п.), а традиционную индоевропеистику объявил «буржуазной наукой». Основные положения «нового учения о языке» сводились к следующему: 1) Языкового родства не существует. Языки не могут расходиться, отдаляясь друг от друга. Они лишь объединяются («скрещиваются») друг с другом. Вся история языков – это движение от первобытного множества к будущему единому языку единого коммунистического общества, которое должно охватить всю Землю и объединить все народы мира в единый народ. 2) Все языки в своем развитии проходят с разной скоростью одни и те же этапы («стадии») – от наиболее примитивной, состоявшей из четырех первобытных элементов («диффузных выкриков»: сал, бер, йон, рош), до самой сложной, свойственной древнегреческому, латинскому и другим языкам. Смена стадий обусловлена экономическими сдвигами в обществе. 3) в любом языке можно выявить до четырех элементов остатков предшествующих стадий. Для обоснования этих принципиальных положений Марру и его ученикам приходилось подгонять факты под теорию и просто игнорировать те факты, которые в теорию не укладывались.

Спустя 15 лет после смерти Марра, 20 июня 1950 года, его учение было объявлено ложным в связи с выходом книги ранее поддерживавшего его И.В. Сталина «Марксизм и вопросы языкознания», где Марр был объявлен «идеалистом». Сталин утверждал, что «Н.Я. Марр действительно хотел быть и старался быть марксистом, но он не сумел стать марксистом». Говорить о каких-то научных заслугах Марра стало возможно в СССР только после разоблачения «культа личности Сталина» в 1956 году. Ряд проблем, поставленных Марром (типология, исследование синтаксиса, проблема «язык и мышление» и др.), в дальнейшем были решены методами «традиционной лингвистики». Так, один из учеников Марра и его преемник на посту директора Института языка и мышления академик Иван Иванович Мещанинов (1883–1967) идею поиска стадий развития языков в области синтаксиса трансформировал в идею выявления основных типов синтаксического строя языков мира. О Марре нередко говорили как об ученом, умевшего интуитивно ставить плодотворные лингвистические проблемы, но в большинстве случаев не умевшего их правильно решать. Марр является автором книг «Племенной состав населения Кавказа» (1920), «Яфетический Кавказ и третий этнический элемент в созидании средиземноморской культуры» (1920), «Яфетическая теория» (1928), «Избранные работы» (в 5 томах, 1933–1937) и др.

Антуан Мейе

(1866–1936)

Французский лингвист Антуан Мейе родился 11 ноября 1866 года в городе Мулене, департамент Алье, в семье нотариуса. Он учился в Клермон-Ферране, затем в Париже, с 1885 года был студентом Сорбонны, также посещал лингвистические курсы в Коллеж де Франс и в Высшей практической школе. В 1890 году Мейе совершил поездку на Кавказ для изучения армянского языка и древних армянских рукописей. С 1891 года он преподавал в Практической школе высших исследований. Его докторская диссертация, защищенная в 1897 году, была посвящена особенностям употребления генитива и аккузатива в старославянском языке. С 1902 года Мейе преподавал армянский язык в Национальной школе живых восточных языков, а в Коллеж де Франс в 1906–1932 годах читал курс индоевропеистики и другие лингвистические дисциплины, будучи профессором кафедры сравнительно-исторического и общего языкознания. В 1924 году он стал членом Академии надписей, а с 1906 года являлся иностранным членом-корреспондентом Петербургской академии наук и непременным секретарем Парижского лингвистического общества. Антуан Мейе скончался 21 сентября 1936 года в Шатомейане, департамент Шер.

Восприняв идеи структурализма от Фердинанда де Соссюра, Мейе продолжал развивать сравнительно-исторические исследования, учитывая при этом положения о системности языка и его социальном характере. Он придал классическую форму сравнительно-историческому методу внешней реконструкции, и в этом виде данный метод существует и в наши дни. Не отказываясь от представления о том, что индоевропейский праязык когда-то реально существовал, Мейе предпочитал называть праязыком совокупность «соответствий между различными индоевропейскими языками, отражающих древние общие формы». Он утверждал: «Любой, кто хочет услышать, как говорили индоевропейцы, должен прийти и послушать литовского крестьянина». Законом в лингвистике он считал формулу регулярных соответствий между языками. В области индоевропейских исследований Мейе внес особенно большой вклад в славистику и арменистику. Основная часть его многочисленных работ составляют труды по индоевропеистике и отдельным языкам и группам индоевропейской языковой семьи: славянским, германским, иранским, хеттским, греческому, армянскому и др. Вместе с французским лингвистом Альфредом Эрну (1879–1973) он составил наиболее авторитетный этимологический словарь латинского языка «Этимологический словарь латинского языка» (Dictionnaire étymologique de la langue latine) (1932). Мейе также исследовал индоевропейские корни греческой эпической поэзии. Ученый утверждал: «Гомеровский эпос полностью состоит из формул, передаваемых от поэта к поэту. Изучение любого отрывка быстро покажет, что он состоит из строк и фрагментов строк, которые слово в слово воспроизводятся в одном или нескольких других отрывках. Даже те строки, отдельные части которых случайно не повторяются ни в одном другом отрывке, имеют тот же шаблонный характер, и, несомненно, чистая случайность, что они нигде не подтверждены». Мейе полагал, что устно-формульная композиция может быть отличительной чертой устно передаваемых эпосов, например «Илиады». Он подчеркивал социальный характер языка и стал одним из предтеч современной социолингвистики. Для Мейе язык представлял собой «социальную реальность», не существующую вне общества. В 1918 году Мейе опубликовал обзор языковой ситуации в послевоенной Европе «Языки в новой Европе» (Les langues dans l’Europe