Рёв пламени. Академия. - Влад Латипов

Да, это была маленькая победа. Но чёрт возьми — моя. Заработанная. Выстраданная. Синяками и хрустом в костях.

Агатова, разумеется, тут же ткнула меня лицом в дерьмо.

— Хорошо, Крапивин. Раз ты нынче такой герой — попробуй теперь против Сапфирова.

Лев вышел на круг спокойно. Без лишнего интереса. Как будто всё уже знал наперёд. Он не бил — вскрывал. Точно. Холодно. С интересом. Я чувствовал себя не оппонентом, а материалом для вскрытия. И в каком-то смысле — был им. Первый же обмен — и я на песке. Вдох — боль. Выдох — снова боль. Весело.

Игнат тем временем прорвался на пятую ступень и был этому рад как дурак бесхозным фантикам. Орал об этом на каждом углу. Завёл счётчик дней "до шестерки", требовал называть его "величественный водяной маг" и даже как-то попытался сделать себе медаль из ложки и шнурка.

Я не злился. Просто… это же Игнат. Проще смириться, ведь убивать все равно жалко.

Также наша группа со временем разделилась на небольшие компании. Аристократы, как и ожидалось, разбились на два лагеря — вокруг княжон. Пожарской и Буревой. Первая собирала тех, кто был поспокойнее, уверенных в себе и своём будущем. Вторая — всех, кто был громче, наглее и готов спорить по любому поводу. Ничего удивительного, в целом. Эти две смотрели друг на друга как кошки перед дракой — вроде ещё не сцепились, но когти уже наготове.

А вот неожиданностью стало то, что Зверев как-то по-тихому приклеился к нам с Игнатом. Сначала просто держался рядом. Потом ел с нами. Потом — шутки, обсуждения, тренировочные спарринги. И как-то незаметно он стал «своим». А вместе с ним и его компания — Огнёв, Рысин, Павлинова. Вроде бы и странно, но получилось довольно органично.

Вспоминая об этом, я понимаю — всё началось после первых магических спаррингов.

Если в рукопашке я был где-то на уровне Игната или даже ниже, то в магии — резко вырвался вперёд. Почему — сам до конца не понимаю. То ли с контролем у меня всё очень хорошо, то ли просто мозги как-то иначе работают. Но любые структуры я схватывал на лету. Что-то объясняли на занятии — я уже пробовал это на практике. И почти всегда у меня всё получалось.

На дуэлях я выигрывал. Сначала редко, потом всё чаще. В какой-то момент осталась только Алина, с кем я не мог справиться. С ней было сложно — не только потому что сильная, а потому что умная. Она не лезла напролом, а подстраивалась, выжидала. Иногда мне даже казалось, что она заранее знает, что я собираюсь делать.

Но даже несмотря на это, я понимал — в магии я один из лучших в группе. И это было… приятно. Хоть какая-то стабильная точка опоры в этом аду под названием Академия.

На третий месяц обучения начались групповые спарринги и нас столкнули со второй группой боевиков, нашего потока — БФ-1-2. Та самая, про которую всё время шептались в коридорах: мол, там жёсткие ребята, настоящие бойцы. И это было недалеко от правды. По уровню они не сильно уступали нам, с той лишь разницей, что у них в группе не было ни одной семёрки.

Но зато шестерок и крепких пятёрок у них хватало. И самое неприятное — они были сыграннее. У нас всё больше каждый за себя, а у них — как отлаженный механизм: один — отвлекает, второй — душит, третий — добивает. Особенно выделялись двое — княжна Алмазова, маг воздуха, и виконт Медвежий, работающий с землёй. Вместе они действовали так слаженно, что казались скорее одним целым, чем двумя людьми.

Нам сперва объявили, что будет "дружественное межгрупповое состязание", но по факту это оказался турнир на вылет. Без скидок. Без права пасовать. С травмами. С болью. С желанием не облажаться перед своей группой.

Сначала мы отнеслись к ним немного свысока — у нас всё же и Пожарская, и Буревая, и я, и ещё пара сильных ребят, тот же Воронов. Но уже после первого раунда стало ясно — это не прогулка. Это рубка. И в ней каждый удар — на вес золота. А поражение — недопустимо.

Помню нашу первую групповую стычку — нас с Пожарской выкинули два на два, против этих двоих, Алмазовой и Медвежего. Они тогда смотрелись как непобедимая связка: воздух и земля, скорость и защита. А мы? Мы были просто двумя сильными одиночками, которых поставили рядом.

Алмазова парила над ареной с надменным видом, будто брезговала прикасаться к земле. Магия воздуха в её руках вела себя, как хищная птица — точная, резкая, смертоносная. Порывы ветра приходили неожиданно: то сбивали с ног, то резали по коже, будто тонкими лезвиями. С каждым её движением в воздухе что-то шипело, гудело, угрожало.

Медвежий же держался, будто изначально врос в землю. Вокруг него поднимались валуны, каменные щиты, и каждый его шаг отзывался глухим гулом. Он шёл напролом, не отвлекаясь, не торопясь — как землетрясение, которое не остановить.

Мне досталась Алмазова.

Пожарской — Медвежий.

И началось.

Алмазова сразу ушла в воздух — легко, почти бесшумно. Первый удар пришёл со спины, как хлопок по плечу — и меня впечатало в песок. Я вскочил, поднял щит, попытался определить, откуда она нанесёт следующий. Бестолку. Она двигалась, как буря — неуловимая, бесформенная, злая. Я только и успевал, что ставить огненные завесы, надеясь хоть немного сбить её темп.

Откуда-то сбоку полыхнуло жаром — Пожарская сегодня разошлась не на шутку, отбиваясь от каменных шипов, выраставших из земли. Их бой был громкий, тяжёлый, как схватка титанов. Наш — быстрый и рваный. Две разные войны, в пределах одной арены.

Я всё ещё помню, как впервые за этот поединок попал по Алмазовой — огненная стрела прошила вихрь, и она на секунду сбилась с траектории. Она не упала. Но взгляд, который она мне тогда бросила… Будто я оскорбил само небо.

А после начался сущий кошмар. Атаки сыпались со всех сторон, щиты трещали под градом воздушных лезвий, а я лихорадочно думал как выйти из этой ситуации. Внезапно в голову пришел план на грани безумия, но выбирать было не из чего. Найдя взглядом княжну, я убедился, что она вполне успешно сдерживает виконта и заорал привлекая ее внимание.

— Алина! — боги,