Антибол 2. Со щитом или на щите - Татьяна Зимина

— Иди в жопу.

Я вспомнил, как Кассандра, широко расставив ноги, метала молнии. Одну за другой, прямо из ладоней…

— А что ты думаешь, она вокруг тебя трётся? — философски вопросил Макс. — Компрессики, улыбочки… Боюсь, у неё скоро щеки треснут.

Сам он лежал на кушетке в странной, совершенно неестественной позе: одна нога высоко задрана вверх — к щиколотке привязана верёвка, которую перекинули через блок. На другом конце верёвки — тяжеленный камень, килограмм в сто, не меньше.

Вытянуть мускулы, — так сказала бабуля Шторм. — Кости срастутся сами, главное, вытянуть сведённые судорогой после перелома мышцы…

— Она просто проявляет гостеприимство, — проворчал я. — Как хозяйка дома.

— Ага. Конечно, — выдал Макс любимую на Земле фразочку. — А ты в курсе, что она могла бы излечить твои порезики одним движением брови?

— ПОРЕЗИКИ?.. — от возмущения я приподнялся. Шов на животе сразу разошелся и начал кровить… — Да у меня кишки чуть не вывалились, когда эта тварь…

— Экой.

— Да хоть крокодил крылатый!

— Но она предпочла ворковать вокруг тебя сама, — продолжал гнуть своё Макс.

— А ты ревнуешь?

Тот фыркнул. И приложился к бутылке с драконьей кровью — прямо из горла…

Одна щека у него была порвана насквозь — это когда экой вцепился в голову Макса, пытаясь оторвать его таким нехитрым способом от земли.

И ему это удалось!

Меня вновь продрало дрожью, когда я вспомнил, как жалко и беспомощно трепыхалась крохотная человеческая фигурка в пасти, реально больше всего похожей на крокодилью…

Сейчас никаких дыр, равно как и синяков, ушибов и царапин на Максе уже не было. Зажило, как на собаке.

Я ощутил дикую зависть.

— Ревную? — переспросил он. — Ни в одном глазу. Совет да любовь, как говорится. Только вот…

— Что?

Макс бросил опасливый взгляд на дверь.

— А как же Лилит? — я смотрел на него молча, боясь пошевелиться. Если я сейчас поднимусь, чтобы всё же свернуть ему шею, все швы разойдутся, и Кэсси придётся начинать всё с начала… — Ну, Тим, признайся. Ты же не просто так бросился её спасать, а? Я же вижу: между вами такое напряжение — батарейки можно заряжать.

— Иди в жопу.

— Ты это уже говорил.

— Ну, как дела, мальчики? — дверь отворилась, в комнату вошла Кассандра. С очередным тазиком и ворохом чистых тряпок.

Макс закатил глаза.

— Ой, да ладно тебе, Кэсси. Просто щелкни пальцами. Считай, что тренер оценил то, как ты вокруг него прыгаешь.

Кассандра вздрогнула. Тазик наклонился, плеснув ей на руку. Пакет с бинтами выскользнул из-под локтя и шлёпнулся в лужу… Девушка свирепо уставилась на Макса.

— И вовсе я не прыгаю, — процедила она сквозь зубы. — Поднимайтесь. Нам пора.

Нет, она не стала ничем щелкать. Просто развернулась и вышла.

Но я сразу почувствовал себя лучше… В некотором смысле.

— Ёрш твою медь.

— Что не так-то? — участливо спросил Макс. Он уже вскочил и бодро дёргал недавно сломанной конечностью.

— Про колено она забыла.

— Ну дак попроси. Пущай подлатает.

— Ни за что.

— Да ладно тебе, ей будет только в радость.

— Заткнись. Иди в жопу. Завали.

И я похромал к выходу из лазарета.

Жгло нетерпение.

Скоро я увижу Лилит. Увижу ребят.

Мне это охренеть, как нужно…

— Знаешь, Тим, я тебя зауважал, — Макс поймал меня перед дверью, когда я взялся за ручку.

— Иди в… А, просто заткнись.

— Когда я первый раз попал в магический бой, — продолжил он, не обратив внимания на мои слова. — Это было здесь. Почти на том же самом месте… И я чуть не обделался от страха. Мне кажется, я тогда весь поседел. Повзрослел лет на сто — это точно. А ты — молодца. Как бросился на них.

Я вспомнил клубящееся молниями небо.

Огромных каменных големов, в которых эти молнии били, раз за разом, пока те не обрушивались на стену каменной крошкой.

Чёрных птеродактилей с удивительно крошечными головками и громадными мешкообразными пастями…

Такого ужаса я не испытывал никогда. Разве что, во сне. В детстве…

И чтобы не чувствовать этой противной, сковывающей все члены хмари, прогнать ощущение непереносимого бессилья, я начал действовать.

Дальше ничего не помню.

Очнулся, когда пасть этого сраного птеродактиля сомкнулась поперёк моей груди.

И тогда я рассвирепел.

Такой ярости — дикой, всепоглощающей, я тоже никогда не испытывал.

— Идём, — сказал я, справившись с накатившим вновь ужасом, и открыв наконец дверь. — Кэсси ждёт. Пора отправляться на Благор.

Как это по-научному? Посттравматический синдром, да?

Становитесь в очередь, господа мозгоправы.

— Кэсси! — закричал Макс шепотом. — Ты назвал её Кэсси. Не Кассандра, не леди Шторм, а… Кэсси. Знаешь, Тим, что я тебе скажу, — он фамильярно обнял меня за плечи одной рукой. — Две девушки — это даже более нормально, чем одна. Главное, чтобы жили они в разных измерениях, а порталом я тебя обеспечу…

Остановившись, я снял его руку со своего плеча и заглянул в глаза.

— Вот ты говоришь, тебе двадцать один.

— Двадцать два. Люцифер меня побери.

— Один хрен. Ведёшь себя, как младенец. Повзрослей уже.

Он усмехнулся. В глазах плеснуло расплавленное золото, скулы на мгновение покрылись чешуёй.

Я вспомнил, как Макс, раскрыв чёрные восьмиметровые крылья, парил над башней. Как врезался в плотные шеренги летающих колесниц, разбивая их строй, прижимая к земле…

И ни разу не выпустил ни одного языка пламени. Ни единого.

— А тебе не приходило в голову, Тим, — спросил он совсем другим, каким-то грустным и чужим голосом. — Что быть взрослым всё время — невообразимо скучно?

Домой, — подумал я, как только мы попрощались с бабулей Шторм. — К ребятам.

Макс получил категорический приказ ни под каким видом больше не показываться в Лимбе — потому что ей уже надоело латать своих каменных мальчиков.

А я получил такое же категорическое приглашение заскакивать в гости — когда закончатся Игры, и вообще, когда мне того захочется…

И я вовсе не оговорился насчёт дома.

Там, на поле, с ребятами — мой