Жизнь лишь одна - Вера Кушнир

были приняты тщательные меры предосторожности. “Митинги” не только строжайше запрещались законом, но наблюдались зорким оком тайных агентов Победоносцева, главного Прокурора Святейшего Синода Государственной Русской Православной Церкви. Эти агенты постоянно следили за всеми возможными признаками тайных собраний с целью проповеди и распространения Евангелия. Причиной такой тревоги и бдения была начинающаяся тогда деятельность так называемых “штундистов”, или евангельских верующих, которые дерзали сами изучать Евангелие по домам и в маленьких группках.

Со страхом и трепетом Леон решил исполнить великое поручение Господа “Итак идите, научите все народы”, и группка начала расти. Зная, что собираться опасно, Леон заботился о благонадёжности тех, кто приходил к нему в дом на “собрания”, которые по сути дела были просто Библейскими уроками.

Для отвода глаз Фанни Розенберг ставила на стол кипящий самовар, и возле каждого гостя, рядом с открытой Библией, ставилась чашка чаю и клался кусочек печенья, чтобы, в случае неожиданного посещения полиции, собрание выглядело простым чаепитием близких людей. Беседа вокруг стола с самоваром была типичным времяпрепровождением во многих русских домах, особенно по вечерам, но в доме Розенбергов двери были прочно заперты на засов.

В один из таких вечеров тонкий слух Леона уловил тихий стук в дверь.

Как хозяин дома, он всегда отвечал на стук в двери во время собраний.

В дверях стоял скромно одетый русский мужчина с бородой, т.е., типичный “штундист”. Он широко улыбнулся и приветствовал Леона: — Мир дому вашему, братец. Мне сказали, что вы еврей-христианин и владелец книжного магазина на Кузнечной улице №23.

– Так точно. Это правда. Чем могу послужить?

– Я штундист, ваш брат, и знаю, что вы сможете ответить мне на некоторые мои вопросы из Слова Божьего.

– Может быть, — ответил Леон, — только сейчас я очень занят, приходите в другой раз.

Мужчина ответил, что живёт в другом городе и не сможет придти в другой раз. Его настойчивость вызывала подозрение. В нём не было обычной скромности штундиста, но Леону пришлось уступить и дать этому человеку войти и сесть за стол, между тем как еврейские братья спокойно попивали свой чай.

Усевшись у стола, гость продолжал играть свою роль, повторяя своё приветствие в обращении к другим и выражая удовольствие встречей с еврейскими братьями. Ему предложили чашку чая, которую он с благодарностью принял, но ушёл, как только допил чай, явно потеряв интерес ко всему остальному.

Спустя два дня пришла тайная полиция и обвинила Леона в проведении религиозных собраний на дому, уверяя, что среди посетителей были и члены Православной Церкви. Это, конечно, была неправда, но полиции нетрудно было бы опровергнуть доводы Леона представлением живого свидетеля в лице злополучного ночного гостя, подосланного тою же полицией.

Пришлось быть ещё более осторожными. Собрания не прекратились, но велись в разных домах и в разное время, и Господь наложил Свою печать на эти маленькие собрания. Они-то и стали тем прочным основанием, на котором Леон и Фанни вскоре построили первую церковь евреев-христиан в городе Одессе в начале двадцатого столетия.

Глава 12. Свет во тьме

Такие условия не могли продолжаться долго. Сила тьмы причиняла много горя и страданий тем верным первопроходцам, штундистам, и их вопль достигал неба. Гонение на них было свирепым, но ничто не могло остановить их, ни даже приказ Победоносцева подавить это движение руками врагов и попытки удержать русский народ в религиозной тьме и рабстве суеверий, преподаваемых малограмотными батюшками.

Евангелистами были те выходцы из православия, кто осознал всё бессилие церемоний официальной церкви. Они дерзали изучать Божие Слово сами и собирались в драгоценное имя Господа Иисуса Христа, проповедуя духовное возрождение. Этим простым верующим в Христа было умышленно дано иностранное название “штундисты”, взятое от немецкого слова “штунде” — час или урок, потому что они проводили Библейские уроки в посвящённые для этого часы. Их называли также сектантами от слова “секта” — нечто отколовшееся от главного “тела” православных верующих.

Но эти ранние русские евангельские верующие, включавшие и Розенбергов, проводили несчётные часы в молитве и изучении Божия Слова, черпая из него глубокие уроки для жизни и благочестия. Бог ответил на их мольбы, и после сурового испытания веры и терпения верующих, в конце концов, пришло избавление.

Однако, что касалось евреев на юге России, то период между весною 1904 и октябрём 1905 был для них неописуемо тяжким. Русско-японская война пробудила национальные чувства и настроения во всей обширной Российской Империи, и “Святейший” Синод со всей православной иерархией решил, что они победят врага просто тысячами икон, предоставленных в распоряжение Куропаткина, главнокомандующего дальневосточными войсками. Но получилось обратное. Россия позорно проиграла войну, и её армия и флот были разбиты. Подпольное движение социалистов, стремясь получить от правительства больше свобод для себя и своего народа, всегда гонимого при царях, возбудило народ на микро-революцию, которая, хотя бы на время, была быстро подавлена. Молодой император, Николай II, уступил требованиям и советам своих более либеральных советников и, во избежание будущих проблем, даровал народу конституционные свободы.

Многомиллионные массы угнетённых и лишённых привилегий и прав открыто торжествовали. Особенно радовались в тот день евреи. Они были в явном меньшинстве, их было всего 7 000 000 во всей Российской Империи.

Столетиями прозябая в самых отчаянных условиях, ограниченные в правах на оседлость в таких крупных городах, как Санкт-Петербург, Москва, Киев и Харьков, они ожидали новых привилегий и свобод. Они были единственными налогоплательщиками (произвольно тяжко облагаемыми налогами), лишёнными общественных прав и исключёнными из политического процесса. Хотя их сыновья должны были служить в армии, они никогда не могли подняться в ранге выше капрала. Религиозный антисемитизм подогревался и поддерживался официальной государственной церковью и проявлялся открыто всеми средствами преследования. Евреев принуждали и соблазняли принимать греческое православие, чему они стойко противились.

Реакционеры, которые были в огромном большинстве и потому в самом привилегированном положении в стране, не одобряли новую конституцию и организовали контракцию. Они распространяли самые дикие слухи о свержении не только правительства, но вообще “всего” на “Святой Руси”.

Козлом отпущения, по вековечной традиции, были избраны, конечно, презренные и беззащитные евреи, которых всегда держали в очах народа под подозрением уже только за то, что они жили обособленно и хранили религиозные традиции, стремясь исполнить Божий заповеди так, как они были научены и как они это понимали.

Эта контракция была организована с целью запугать царя и предупредить, что его либеральное действие вызвало возмущение у его верноподданных слуг и грозит бедой всей стране, отчего может