Рогатый берспредел - Дмитрий Анатольевич Гришанин

— Да-да, конечно, баба Лия, — покорно закивал я. — Понимаете какая оказия: у меня с собой совершенно нет денег. Ни единого медяка даже. Не говоря уж о золотых монетах.

— Но Запас живы-то у тебя есть? — строго зыркнула старушенция.

— Ко-конечно, — я едва вымолвил под ее тяжелым взглядом.

— Ну так и все тогда. Тоже мне проблема. Значит, рассчитаешься в живе, — объявила, как отрезала, грозная старуха. — По нынешнему курсу тысяча единиц живы стоит примерно три целых шестьдесят две сотых золотых монет. Соответственно, самый дешевый мой артефакт за пару золотых обойдется тебе всего-то в пятьсот пятьдесят единиц живы. И точно так же запросто можно рассчитать в живе цены за все прочие артефакты.

— Извините, баба Лия, но я не могу сейчас тратить живу из Запаса, — собравшись с силами, как можно тверже возразил я. — Коплю на…

— Ц-ц, больше не слова, — перебила старуха. — Не имею ни малейшего желания вмешиваться в твой игровой процесс, мальчик. Просто не желаешь тратить живу из Запаса — этого объяснения мне более чем достаточно… Но уж, коль скоро, ты не пожелал ничего купить у меня, быть может у самого имеется, что предложить бабе Лии? И тогда, возможно, вырученных за мою покупку барышей тебе хватит и на свои игровые заморочки, и на мои замечательные артефакты?

Только теперь после жирного намека старухи я вспомнил о заныканных в большом пространственном кармане плаща Изумрудного берса артефактных кольцах. И, разумеется, тут же, с готовностью, материализовал их в скрытый за полой плаща кулак.

— Вот, — развернул я ладонь с драгоценными трофеями перед жуткой морщинистой рожей артефактора. — Кольца, призывающие…

— Каменных големов, — равнодушно закончила за меня ничуть не впечатленная демонстрацией старуха, и продолжила вещать дальше ровным менторским тоном: — Артефакты класса скрут. Не из дешевых. Но, увы, привязанные уже к конкретному хозяину, и ограниченные потому к использованию для всех прочих разумных раз, кроме минотавров.

— И что это значит? Конкретно для меня? — заволновался я.

— Что теперешняя цена их, из-за привязки, просела вдвое к номиналу, — спокойно продолжила вещать старуха. — Минус еще моя торговая маржа. Ведь, согласись, должна же я что-то поиметь с последующей перепродажи. Ну и небольшая уценка за опт. Потому как три однотипных артефакта — это ни разу не один, и хлопот с ними в три раза больше. Итого, получается по четыре тысячи триста сорок золотых за каждый артефакт…

— А если я назову вам имя игрока — бывшего владельца этих колец, — осмелился я перебить могущественную старуху. — Который жаждет вернуть себе утраченное, и не поскупится…

— Барон Фурло Бууух это, — хмыкнула старушенция, расплывшись в глумливой зубастой лыбе. — Как видишь, и сама замечательно управилась.

— Откуда вы?..

— Эх, мальчик, поиграешь с мое еще и не таким фокусам научишься, — проскрежетала старуха с той же надменной усмешкой.

— Но если вы знаете: кому сможете продать кольца, то двойная уценка из-за их привязки — это как-то перебор? Нет?

— Ишь ты, соображаешь, — хмыкнула старушенция. — Ладно, накину еще тысчонку тебе за достойный аргумент. Значит, за все три это составит четырнадцать тысяч двадцать монет. Или в пересчете на живу ровно: три миллиона восемьсот семьдесят две тысячи девятьсот двадцать восемь единиц. Ради наших дальнейших взаимовыгодных отношений, так уж и быть, баба Лия округлит до ровного в большую сторону. Итого: три миллиона восемьсот семьдесят три тысячи единиц живы… Ну, что решил? Согласен на сделку?

— Че-т мало как-то, — загрустил я. — Рассчитывал минимум лямов десять живы за кольца эти получить.

— Неволить не смею. Хозяин-барин, — скривила рожу старуха. — Я и так в убыток себе, считай, цену до небес задрала за никчемный привязанный неликвид. Ну раз продавца не устраивает…

В параллель со старушечьим брюзжанием я прикинул мысленно, что самостоятельно сплавить артефактные кольца за живу в ближайшее время у меня вряд ли получится. Даже имей я доступ к игровому аукциону, продажи выставленных туда лотов пришлось бы ждать, вероятно, не один день. Учитывая же, что на девятом уровне развития прямой доступ к аукциону игрокам закрыт, самостоятельно быстро сбыть за приличные бабки ценную добычу мне не светит сейчас от слова совсем. И в подобной патовой ситуации воротить нос от пусть и недостаточно щедрого, но зато на все сто реального, предложения ушлой старухи — это идиотизм чистой воды. А посему…

— Вы не так меня поняли, уважаемая… — поторопился возразить я и, реагируя на сурово сдвинувшиеся брови собеседницы, без подсказки успел добавить самостоятельно после короткой заминки: — Баба Лия.

— А чего тут понимать-то? — фыркнула старуха, ткнув меня мягкой муфтой в плечо. — Я назвала справедливую и даже изрядно завышенную цену за предложенные тобой артефакты. Тебе оказалось мало. И ты отказался от сделки.

— Нет-нет, не отказывался вовсе. Просто поворчал слегонца, — замотал головой я.

— Выходит, ты согласен на сделку? — переспросила старуха, протягивая мне извлеченную из муфты унизанную кольцами морщинистую руку.

— Разумеется, согласен, — подтвердил я, аккуратно поживая сухую старушечью ладошку. Которая, вопреки моим ожидания о немощи и хрупкости, вдруг ответила таким крепким пожатием, что я аж охнул от боли в буквально расплющенной правой руке.

Еще до того, как наши ладони разжались, выложенные на стекло витрины кольца-артефакты эффектно растворились в воздухе — прикарманенные, вероятно, какой-то непонятной техникой могущественной старухи. А мой Запас основательно подрос в объеме от поступления трех миллионов восьмисот семидесяти трех тысяч единиц живы, и теперь благополучно перевалил за пять миллионов.

— Прекрасно. Начало нашему сотрудничеству положено, — довольно потерла руки ушлая торговка. — И теперь, когда на законных основаниях мы уже можем считаться спаянными первой успешной сделкой надежными деловыми партнерами, самое время приступить к основному, так сказать, блюду предстоящего торга.

— В смысле? — искренне удивился я.

— Да ну не скромничай, Дениска, — хитро подмигнула мне старуха. — Доставай скорее свое главное сокровище. Игрой клянусь, монетами за него не обижу, и предложу справедливую на все сто цену.

«О чем она, вообще? — озадачился про себя я. — У меня ж нет больше никаких артефактов. Разве что…»

— Вот, — из пространственной стойки-складки я материализовал в руку контейнер с энергосутью девяти развеянных призраков. О наличии этого «тубуса» в закромах, в свете последних перипетий, я как-то основательно уже подзабыл, и вспомнил лишь теперь, после настойчивого требования опасной старухи.

— Что это? — неожиданно удивилась последняя.

— Ну вы же сами просили драгоценность, — растерянно пожал я плечами, устанавливая контейнер на стеклянную витрину. — Это самое ценное, что у меня осталось. В контейнере энергосуть с девяти призраков.

— Ты че, издеваешься? — нахмурилась старуха. — На кой черт сдалось мне это