Деревенские ужасы - Дмитрий Чепиков

поджимая хвосты, пятились от кургана. След взять не удалось. Поискав несколько часов по округе Николая и Стёпку, государственные службы прекратили поиски, пообещав на днях организовать волонтеров и более крупными силами продолжить разыскивать. С тем и уехали.

Помертвевший от горя отец мальчишки поговорил с мужиками, и те, согласно покивав, разошлись с поручениями. Помощи от властей ждать не стали. Через час все четыре деревенских бульдозера начали срезать могильник, а два трактора ковшами грузили почву, перемешанную с костями животных, в кузова подогнанных грузовиков. Содержимое вывозили подальше от деревни и ссыпали в глубокий овраг. Те мужчины, что были не задействованы в работе с техникой, работали лопатами и внимательно осматривали извлеченную массу земли. Невозможно было определить в этой груде костей с почвой, была ли там описанная ребятами нежить.

К вечеру скотомогильник перестал существовать, но пропавшие так и не были найдены. Деревенские жители, уставшие и расстроенные, разошлись по домам.

На следующий день родители забрали Вадьку в город. Через месяц семья Миши предпочла переехать в соседнюю деревню, чтобы поправить психику мальчишки. Говорят, у них это получилось. Костяной монстр исчез вместе с курганом. Никто из пропавших так и не был найден. В деревне ещё несколько лет обходили стороной проклятое место, пока агрохолдинг не арендовал территорию и не построил на огромных площадях длинные ряды курятников, прихватив и очищенную от земли площадку. К середине нулевых годов, поскольку больше мистических инцидентов не было, история была затёрта в памяти у местных и почти забыта…

Свинья

Была у нас в деревне соседка проблемная. Звали её Елена Петровна. Чертовски вредная и сварливая баба. Лет ей было около сорока, но всю жизнь она жила одна. Со всеми, в том числе с моими родителями, общалась через губу, с парочкой таких же тёток брехливые сплетни разносила, семьи ссорила, кляузы на местных в сельсовет писала чуть что. Рассказывали, что мужики её смолоду сторонились. Мне тогда лет двенадцать было, и хотя я самым младшим в семье был, но уже многое понимал, что народ болтает. Да и сама эта женщина бывала предметом наших ребячьих шалостей. Например, у неё в саду были роскошные вишни и груши, которые мы всей ватагой лазили обносить, вычислив, когда её нет дома. За что она потом устраивала скандалы нашим родителям и требовала с них компенсацию. В общем, мы тоже были «хороши» в какой-то степени. Но всё равно не были такими пакостниками, как она.

И действительно. Все, включая молодёжь, знали, что глаз у тётки Елены сильно дурной и работал стопроцентно! На кого она ни глянет искоса, кто хоть немного ей не понравился или насолил чем-то, то всё — дальше без вариантов. Не пройдёт и месяца, как беда приключится с этим человеком. Он или заболеет, или покалечится, или вообще в реке утонет. Одного мужичка, который бесплатно (по указанию сельсовета) вспахал ей огород так, что ей не понравилось, она и вовсе со свету сжила. И как! Стая волков растерзала мужика в посадке. Вот шумиха тогда была! У нас же волков отродясь не бывало; последних, дед говорил, ещё в тридцатых добили. Если бы Марфа Николаевна, соседка жертвы, своими глазами не видела, как волчья свора треплет орущее тело, то никто бы в такое не поверил. Пока она своего мужа позвала, пока тот с ружьём прибежал, спасать было некого. Только мелькнули вдалеке несколько удирающих в сторону леса волчьих силуэтов. И всё, больше после того случая волки ни разу никому не попались.

Совсем тогда плохие слухи про Петровну поползли, хотели ей местные взбучку устроить. Но участковый вмешался, не позволил случиться самоуправству, сказал, что сам разберется. Ходил к ней, беседовал. Потом его как поменяло — милиционер стал хмурый и как в воду опущенный. Ходил по деревне, пистолет из рук не выпускал и всем грозился, чтобы Елену Петровну никто не трогал, теперь, мол, это его дело. Так и терпели её, непонятно как прикрывшуюся законом. Лучшим способом было её просто избегать, а если гадости начинает говорить, то развернуться и уйти без споров.

Нашей семье она завидовала особенно и по-чёрному. Дом большой и красивый, семья немалая, четверо детей в ней. Отец в доле с другом рыбхоз держал, запускали малька, потом добывали и продавали подросшего карпа и толстолобика, дома хозяйство приличное держали. Мама завучем в школе была. Старшие братья ремонтировали в городе машины. До города, кстати, десять минут езды было. Деньги в семье водились, в общем. А у противной соседки ни мужа, ни хозяйства. Иногда к ней непонятные людишки приезжали из города, зависали у неё по часу-полтора и выходили с таинственными рожами и свёртками в руках. Говорили, что она предметами для порчи занималась, за это и деньги получала. Ну и участковый, который жил в городе, стал к ней ночами приезжать. Неплохо она устроилась.

И тем не менее, несмотря на все её возможности, Петровна только могла ядовито шипеть в нашу сторону. А всё потому, что она однажды столкнулась с нашей бабушкой-сибирячкой, приехавшей к нам погостить. Они столкнулись нос к носу у забора, когда завистливая соседка заглядывала через него к нам во двор. Не знаю, о чём у них там был разговор, но Петровна две недели не показывалась из дома и не принимала клиентов. Бабушка сказала маме, что «чернодушная», так она назвала соседку, ближайшие годы нам не грозит. Я подслушал этот разговор и намотал на ус, потому и лазил за черешней без особого страха, решив, что наша бабуля напугала её навсегда. Откуда же мне было знать, как из-за одного случая обернется дело!

Был один из выходных дней, когда мы с друзьями вчетвером сидели у меня на лавочке перед двором, в тени раскидистых крон яблонь, нависающих через забор. Было очень жарко, так что мы даже на пруд идти поленились, просто болтали ни о чём, ожидая, пока жара хоть немного спадёт. Сидим мы, значит, разговариваем, и неожиданно к нам подходит Петровна, протягивает банку, полную спелой черешни и говорит:

— Я знаю, что вы ко мне собрались залезть, вот вам, кушайте на здоровье! Мытые уже!

Пока мы с опешившими физиономиями соображали, как реагировать, она вручила презент мне в руки, хитро улыбнулась и ушла к себе во двор.

Я повертел двухлитровую банку в руках, глянул на друзей, ожидая их реакции.

— Саня, лучше не ешь, она же ведьма, — посоветовал мне рыжий Колька. — Мы никто не