Ликвидатор на службе Империи. Том 5. Финал - А. Никл

Старик стоял слишком близко. Так как ноги мои были еще прикованы к полу, я рывком потянул этого ублюдка на себя, и тот по инерции начал заваливаться, придавив меня.

Ссылаясь на ошибку, которую я уже совершил, я не стал брезговать поножовщиной. Сначала перерезал сухожилия ног, затем со всей дури ударил в коленную чашечку, изворачиваясь, когда тот попытался выставить на меня свою руку.

Магия старика ослабла вместе с его ранами. Ключевым моментом были руки. Их я просто ему сломал. А затем, ноющего от боли и непонимания Остряцкого повалил на диван и начал вести свой допрос.

Только начал не с артефактов, а с другой, более важной вещи.

— Скажи мне, Остряцкий. Когда в твой род попадет экспериментальный образец? А?

Ответом был рык… Он захрипел, изгибаясь и дергаясь, словно его било током. А затем раны прямо на глазах начали затягиваться. Кожа — чернеть и проявляться первые куски меха.

Ёп твою… Неужели опыт уже начался? Так рано⁈

Глава 13

— Умрёшь, — прохрипел он. — Умрёшь прямо сейчас…

Чёрт. Неужели я… одним выстрелом и сразу двух зайцев? О том, что будет происходить в имениях Острицкого, я помню, словно это было вчера. Только, получается, они ещё не успели заразить этой дрянью остальных? Породить целую армию этих оборотней?

Промедление чуть не стоило мне головы. Однако я двигался сугубо машинально. Отпрыгнул назад и тут же вильнул на склад, где и пространства было побольше, и шансов справиться с этой тварью тоже.

Следом за мной зашёл этот старик. Сутулый, облысевший, всё ещё походивший на человека, но с множественными язвами по всему телу и передвигающийся на четвереньках. Руки и ноги длиннее человеческих, а позвоночник выглядел так, словно пытался выбраться наружу.

Единственное, в чём не было ни капли человеческого, — это его глаза. Обезумевшие, налитые кровью жуткие бельма. Кажется, в них даже не было зрачков.

— Умрёшь, — повторило существо и, мощно оттолкнувшись задними ногами, бросилось на меня, резко выкинув длинные руки.

Я пригнулся и молниеносным движением кинжала рассёк пространство снизу вверх, попав точь-в-точь в грудину и прорубив её от живота до основания шеи.

Старик влетел прямо в стеллаж с артефактами, отчего у меня натянулись струнки нервов, но ничего не взорвалось. Он снёс его, разбросав всё вокруг. Затем попытался подняться и на удивление сделал это так, словно у него не было огромного рубца на животе.

А рана, если честно, была очень серьёзная. В общем, этот… пёс опять ринулся в атаку и очередным прыжком, не пытаясь задеть меня руками, просто влетел мне в грудь. Со скоростью пушечного ядра.

От такого удара я завалился на спину вместе с этой тварью, пытаясь отмахнуться своим оружием. Существо молниеносно увернулось, занося уже когтистую лапу и приготовившись вспороть мне горло. Он был быстрым. Чертовски быстрым, но не быстрее меня.

Во мне словно проснулось нечто. Такое уже было. Правда, давно и в другой стране. Меня словно обволокло силой, а жажда крови стала сильнее, как никогда. Я хотел убить его, распотрошить и сделать это так изощрённо, чтобы мои враги при виде всего этого — ссались от ужаса.

Лапа существа ударила о невидимый барьер, а на моём лице заиграла ухмылка.

— Абсолютная защита, — прошептал я. — От таких, как вы, суки, от попаданцев!

Моя сила неизвестным мне образом эволюционировала, но я это чувствовал заранее. Возможно, всё благодаря тому, что на моем счету был уже не один десяток иномирцев.

В следующий миг с размаха я вогнал кинжал в висок оборотня по самую рукоять. А затем просто сбросил с себя мёртвое тело.

Сила, которая пробудилась во мне, быстро погасла, а оборотень сдох, показывая мне сиреневую вспышку вместе с какой-то примесью красного цвета. Я поглотил силу попаданца, только вот её было мало.

Иммунитет забрал слишком много сил, и мне теперь придётся восстанавливаться.

— Чёрт бы тебя побрал, оборотень, — прошипел я. — Такой навык активировать, на подготовку которого придётся теперь восстанавливать внутренние ресурсы.

Слабость была кратковременной.

Я выдернул из его башки кинжал и, протерев лезвие о штанину, засунул на место под рукав.

А после началась та самая подготовка к саботажу. Я сгреб все артефакты в одну кучу на оборотня. Внимательно осмотрел каждый и даже один прикарманил. Мне на нём понравился иероглиф, а японский я очень хорошо знал. И название: божественный импульс, явно имело под собой нечто мощное и смертельное. Кто знает, где мне он пригодится.

Затем, раскладывая на трупе динамит, я отмотал до окна фитиль и со скрипом на душе подметил, что его не хватит, чтобы запалить запал за забором. В общем, пришлось открывать окно, выбивать раму, чтобы я успел пролезть, ну и в целом — вырываться.

Всё произошло молниеносно для меня. Как только чиркнула спичка и фитиль зашипел, я рыбкой прыгнул в окно, перекрутился через себя и рванул в сторону забора. И как только я отдалился на десять метров от склада, прозвучал взрыв. Мощность этого динамита была воистину чудовищной. От стен склада не осталось ничего, а крыша и вовсе похоронила под собой останки.

— Вопросов будет много, — подметил я про себя. — И опять же, прорыва не было. Нужно ускориться…

* * *

Белов стремительно рассекал коридор, ведущий к КПП, стараясь успеть принять «товар» и впустить обратно Волкова. Но первоначально всё пошло наперекосяк. Сначала его путь перегородил академик Черезов, который опять пристал с глупыми вопросами насчёт оружия. А затем и вовсе сам Штерн. Фёдор Иванович, изучая Белова хмурым взглядом, кивком указал на дверь помещения, куда и сопроводил куратора. А затем устроил настоящий допрос, который пришёлся Андрею Алексеевичу не по душе.

— Занимательный факт, Андрей, — Штерн тяжело вздохнул. — Сергей Петрович сказал, что Волков обнаружил у нас склад с артефактами, который принадлежит Голицыным, верно?

— Верно, Фёдор Иванович.

— И что-либо там делать, сам понимаешь, — чревато. Ведь, если судить по разговору с Петровичем, то тебе ясно дали понять — нельзя действовать. Мы знали, к чему приведёт встреча с императором, и были готовы к ней. А теперь…

— А что случилось-то? — Белов нахмурился. — Вы велели ничего не предпринимать. Я и не предпринимал, и никаких вылазок не организовывал.

— Тогда, — усмехнулся Штерн, — почему