Дельфийский Оракул - Уильям Брод

Специалисты разбираются в этом настолько, насколько позволяет им основанное на научном познании воображение. Они придумали целый арсенал простых, а также чувствительных инструментов (буровые установки, ротационные буравы, сейсмометры, радары, взрывные заряды, газоанализаторы, гравиметры, магнитометры и т. п.), с помощью которых раскрывают тайны невидимого мира и делают выводы о его составе и судьбе. В геологии много физики и химии, но предмет ее изучения сложный и неопределенный, а его переменные намного многочисленнее. В результате геологи часто вынуждены идти на головоломные компромиссы между фактами и догадкой. Элемент неточности затрудняет в геологии достижение консенсуса в большей степени, чем в физике, и вызывает горячие споры и скептицизм. Континентальный дрейф более полувека оставался очень спорной теорией, пока в 1960-е годы не накопилось более чем достаточно доказательств ее истинности, и все геологи согласились с ней, пусть даже некоторые с неохотой.

Де Бур относился к тем геологам, которые проводили большую часть своей жизни, заглядывая в невидимое нутро земли, особенно интересуясь медленным движением тектонических плит. Недостаточное понимание происходящих процессов было одной из причин того, что он обратился вновь к полевым работам в надежде найти баланс между теоретическими предположениями и фактами, подтвержденными в ходе практических исследований. Вот почему то, что де Бур увидел в Дельфах, было для него большой неожиданностью. Поднимаясь на машине по крутому склону долины и кружа по серпантину на юго-западных склонах Парнаса, а затем двигаясь по довольно плоскому пространству перед Дельфами, он вдруг увидел геологический феномен, который заставил его сердце забиться.

Там, у подножия холма, немного левее, с километр или около того, он разглядел прекрасно различимую расщелину. Местами она уходила вверх по склону холма в сторону Дельф. В целом она не очень отличалась от длинных врезов, которые делают строители в небольших возвышениях при сооружении современных автострад, с той разницей, что в этом случае врез выглядел гладким и абсолютно естественным. Для де Бура это был очень характерный признак, пример, достойный украсить любой учебник.

Он знал, что подобного рода вход в расщелину обозначает место схождения двух массивных плит горной породы. Такие расщелины раскиданы по всей планете и достигают нескольких километров в глубину. Они образуются при столкновении гигантских материковых масс. Получившаяся щель свидетельствует, что здесь произошло землетрясение, во время которого одна плита скользнула по другой. При этом она прошлась по ее поверхности, как абразивный камень по граниту. Обе поверхности выглядят как отшлифованные.

Де Бур вышел из машины и прошел по террасированным полям, обходя торчаидие из земли камни и колючие кусты. Он был в своей стихии — вокруг раскинулся горный склон, заросший тмином, шалфеем, дикими цветами, местами напоминавший его второй дом в южной Франции.

Он читал горный ландшафт как раскрытую книгу. Это был гладкий, мраморовидный известняк, кусочек застывшего во времени Тетиса. Протянувшиеся горизонтально разные прослойки породы рассказывали долгую историю столкновений и перемещений, когда в результате землетрясений расщелина удлинялась. Каждая очередная подвижка добавляла новый метр-полтора. История подвижек показывала, что верхний слой перенес гораздо больше ударов природы: его мягкие известняки сильно пострадали от эрозии и несли на себе ее ярко выраженные оспины. В самом верху эрозирование было настолько сильным, что образовались глубокие впадины и ямы, которые выглядели как настоящие цветочные вазы, заполненные землей с растущими в ней растениями. Самая нижняя из горизонтальных прослоек, расположенная у самого основания возвышения по соседству с каменистым полем, была самой гладкой, поскольку позже других подверглась воздействию стихий и солнца.

Де Бур пришел к выводу, что этот разлом вполне активен, о чем свидетельствовала свежесть нижнего слоя. С точки зрения геологии, он был живым, а не мертвым остатком древнего сдвига. Пласты, совершенно очевидно, за последние несколько тысячелетий неоднократно надвигались один на другой.

Интересно, задумался он, какая зона эрозирования была связана с тем землетрясением, которое, по описанию Плутарха, «разрушило город». Дальше де Бур пошел пешком. Он медленно следовал по направлению расщелины, карабкаясь по грудам раскрошившегося известняка и обходя попадавшиеся на пути заросли колючего кустарника и группки сосенок. Время от времени он вынимал специальный инструмент с встроенным компасом — карманный теодолит, — чтобы замерить угол расщелины и записать цифры в блокнот. Да, все правильно. Это был самый открытый разрез, какой только ему доводилось видеть.

Пройдя таким образом по каменистому склону два или три километра, постоянно производя измерения, он вышел на вершину, с которой открывался вид на город Дельфы и храм. Картина была великолепной. Со всех сторон высились горы, смотревшиеся в отдалении насупившейся серой массой. Справа разливалось море оливковых деревьев и несколько прикрытый горным кряжем кусочек Коринфского залива и белых домиков Итеи. С другой стороны он видел долину реки Плейстос перед храмом, а повыше — выемку в склоне Парнаса, где в образованном зубчатыми утесами естественном амфитеатре располагался храм.

Де Бур оглянулся назад на то место, с которого начал подъем, потом кинул взгляд на то место, где был храм. Расщелины видно не было. Открытое пространство расщелины определенно находилось по другую сторону горы, уходившую в сторону Дельф, но, по-видимому, пропадало на подходе к храму, будучи засыпано остатками развалин и оползневым крошевом. Вернувшись к машине, де Бур сделал рекогносцировочный эскиз района и тонкой линией нанес на него расположение расщелины.

Обедал де Бур в Дельфах. Когда-то горстка полуразвалившихся домов, бывшая деревня за сто лет превратилась в приличный туристский городок с несколькими хорошими ресторанчиками. Однако задерживаться он не мог. Де Бура очень заинтриговала открытая расщелина, его охватило нетерпение увидеть то, что было спрятано от глаз. Но дело в том, что расщелина вообще-то имела весьма косвенное отношение к поиску места для атомной электростанции. Она была слишком далеко от потенциального места установки ядерного реактора, чтобы таить в себе какую-то угрозу для него. Даже крупное землетрясение в Дельфах вряд ли будет представлять опасность для электростанции, строящейся в северной долине. Он описал расщелину скорее по какому-то чисто личному внутреннему импульсу, а не из соображений деловой потребности. Просто было очень приятно пройтись в этих местах.

Де Бур продолжил дорогу на север. Неподалеку от открытой горной разработки бокситов, алюминиевой руды, он с удовольствием посмотрел на проходивший там серый слой известняка, потемневший от смол и битума, тот самый слой осадков, образовавшихся из отмиравшей органики Тетиса, какой он видел в Пакистане. Это еще раз подтверждало, что Греция сформировалась на дне моря и что следы прошлой