По следам дроздовцев… - Владимир Григорьевич Чичерюкин-Мейнгард

Мой коллега из Уссурийска исследователь А. Ю. Бушин в одном из писем посоветовал обратить внимание на главу «23-я дивизия», в которой генерал А. В. Туркул упомянул своего сослуживца генерала Субботина. К сожалению, неизвестна даже дата его кончины. Единственное, что можно сказать, так это то, что в середине 1920-х гг. он проживал в Болгарии[58].

В России

Любая война – это потери. Причем потери не только убитыми, ранеными, заболевшими, но и пропавшими без вести. Это может быть плен, а может – стечение обстоятельств, при которых военнослужащий потерял свою часть, отстал от нее или дезертировал.

В конце 1980-х гг. в одной из центральных советских газет («Советская культура»?) появилось интервью с уцелевшим белогвардейским офицером, гражданином СССР. Во время отступления белых войск к Новороссийску весной 1920 г. он был ранен и остался на поле боя. Местные жители подобрали его, выходили. Поправившись, он обосновался где-то на юге России. Каким-то чудом ему удалось скрыть свое белогвардейское прошлое от ВЧК – ГПУ – НКВД – МГБ в последующие десятилетия. В интервью перестроечной советской газете он рассказывал о том, как, будучи в отпуске в Одессе, общался с писателем И. А. Буниным. Это было накануне отъезда писателя из Одессы в Константинополь.

Спустя десять лет на страницах «Московского журнала» были опубликованы воспоминания бывшего белого офицера Б. А. Трофимова, гражданина СССР, написанные в конце 1960-х гг. в Москве. Итак, автор – москвич, окончив во время Великой войны Константиновское артиллерийское училище в Петрограде, был направлен на Закавказский фронт, где принимал участие в боевых действиях против турецких войск. Когда армия развалилась, он вернулся в Москву. Здесь он пережил главные события жаркого московского лета 1918 г. – убийство германского посла графа фон Мирбаха, мятеж левых эсеров, регистрацию бывших офицеров в манеже бывшего Алексеевского военного училища, завершившуюся расстрелом части явившихся на регистрацию, голод, обыски, аресты ЧК. Поэтому спустя несколько месяцев он бежал из Москвы на Юг. В 1919 г. Трофимов вступил в Вооруженные силы Юга России. Он получил назначение в одну из артиллерийских батарей, входивших в состав Добровольческого корпуса, которым командовал генерал-лейтенант А. П. Кутепов. Как известно, в состав кутеповского корпуса летом 1919 г. входили прославленные «цветные», или именные, полки ВСЮР, в ту пору развернутые в дивизии. Однако автор не уточняет, в какой части была его батарея.

Кратко поведав о военной кампании в Северной Таврии и Крыму в 1920 г., он довольно подробно и правдиво рассказывает о своем побеге из советского плена и о том, как прошел свой обратный путь через Сиваш[59].

Бывший капитан Трофимов скончался в Москве в 1973 г.

Еще в начале 1990-х гг. мне попалось упоминание о дочери подполковника Дроздовской стрелковой дивизии георгиевского кавалера Николая Боровского, проживающей в Аргентине. Фамилия мне запомнилась.

Спустя двадцать лет мои друзья – петербуржский историк К. М. Александров и исследователь из Ямбурга – Кингисеппа С. Г. Зирин смогли побывать в Аргентине. Целью их поездки был сбор материалов по истории русской белой эмиграции. К сожалению, в марте 2012 г. дочь офицера-дроздовца скончалась. Из ее рассказов складывается примерно следующая картина.

Во время эвакуации из Крыма в ноябре 1920 г. подполковник Боровский остался на берегу. Один или еще с кем-то, неизвестно. Ему удалось сменить документы на имя Марка Епифановича Рожченко. На 1923 г. он работал в Феодосии бухгалтером в поликлинике. Там же родилась его единственная дочь Мария. В Крыму они жили до прихода немцев. Когда в 1944 г. началась эвакуация немецких войск и беженцев, им удалось покинуть пределы СССР.

В Крыму в межвоенный период служил в различных советских учреждениях легендарный Пал Андреич Кольцов. С учетом того обстоятельства, что Крым невелик, был определенный риск такой нечаянной встречи двух бывших однополчан – Боровского и Макарова, с трудно предсказуемыми последствиями. Хочется верить, что станут достоянием читателей какие-нибудь подробности жизни семьи офицера-дроздовца Боровского в Советской России на протяжении двадцати лет.

Из Крыма Н. Н. Боровский вместе с семьей эвакуировался в болгарскую Варну. Опять же возникает вопрос, не встречал ли он там кого-нибудь из своих бывших однополчан да и вообще из русских белых эмигрантов?

Далее их путь пролег на территорию Третьего рейха, где застало окончание войны. Подделав документы, они счастливо избежали выдачи в СССР, а в 1948 г. эмигрировали в Аргентину[60].

К сожалению, в РГВИА никаких документов Н. Н. Боровского нет.

Резонно будет предположить, что если во время массовых арестов и расстрелов в Крыму зимой 1920/21 г. уцелели как минимум двое дроздовцев, то шансы уцелеть при отступлении к Новороссийску или в ходе боев на территории Северной Таврии были несравнимо больше.

Но таких счастливцев, как Анамин и Боровский, были единицы. Более типичной могла быть судьба отца известного русского историка и общественного деятеля, ветерана Русского освободительного движения периода Второй мировой войны Н. Н. Рутыча-Рутченко. В своей автобиографической книге «Средь земных тревог. Воспоминания» он рассказывает о воинской службе своего отца в рядах Русской армии в годы Великой войны 1914 г, а потом в рядах Дроздовской стрелковой дивизии в годы Гражданской войны. Задержавшись в Симферополе, где находилась в это время его семья, он не успел уйти в Севастополь, где в это время полным ходом шла эвакуация. Город захватили красные. Явившись на регистрацию, он был схвачен и водворен в узилище. Очень скоро красные его расстреляли в числе 857 пленных белогвардейцев[61].

Оказавшись в вынужденной эмиграции, Н. Н. Рутыч-Рутченко искал бывших однополчан своего отца, расстрелянного красными. По его словам, он встретил в Риме в конце 1940-х гг. полковника Н. А. Ткачева, сослуживца Рутыча-старшего по 1-му Дроздовскому стрелковому полку[62]. К сожалению, историк не пишет, искал ли он сослуживцев своего отца в Париже, где проживал с конца 1950-х гг. На Дроздовском участке на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа большинство захоронений было сделано в 1960–1970-е гг.

Разумеется, сменовеховство и ему подобные веяния, помноженные на тоску по Родине, не обошли стороной и дроздовцев. В начале 1920-х гг. эмигрировал из Германии в СССР бывший подпоручик Г. Д. Венус. Репатриировался доброволец Булгаков, служивший вместе со своим родным братом в команде разведчиков артиллерийской батареи, которой командовал полковник А. А. Самуэлов. В СССР обзавелся семьей, работал сторожем в колхозе и переписывался с родным братом. В 1937 г. переписка прервалась.

В 1920–1930-х гг. верой и правдой служили первому в мире государству рабочих и крестьян как минимум два бывших офицера, носивших в